Градиленко холодно воззрился на Ника.
– Извольте отвечать на вопросы, Капранов. Вы обязаны мне подчиняться.
– Обыкновенно я подчиняюсь, – заметил Ник. – И вам подчинялся. Но этот дурацкий допрос по десятому кругу начал меня раздражать.
Градиленко откинулся на спинку кресла и чуть склонил набок голову.
– Так вы будете отвечать или нет?
Ник устало взялся за виски.
– Я уже отвечал. Не один раз. За несколько дней до контакта я охотился в лесу. Подранил кабанчика, потом долго его выслеживал в зарослях. Когда выследил, оказалось, что ему пытались заживить рану. То есть, осмотрев рану, я подумал, что это похоже на заживление методами традиционной психохирургии. А вернувшись на базу, нашел пеньки деревьев, которые срезал только накануне, обросшими молодыми побегами. И это все. Вы бы рискнули на основании таких скудных и неубедительных данных делать выводы об обитаемости неисследованной планеты?
– Рискнул бы, не рискнул бы – это к делу не относится, – сухо заметил Градиленко.
– А я вот не рискнул. Но отчет тем не менее отправил, исправно и своевременно. Что еще вам от меня нужно?
– Мне нужно понять, почему вы не выполнили пункт третий седьмой главы наставления по работе на внеземных территориях…
– Ну все, – рассвирепел Ник.
Он вскочил, швырнул в испуганно пискнувшего Градиленко легкий пластмассовый табурет и решительно направился к выходу. Люк он отворил увесистым пинком, так, что десантник с прикладным лучевиком у каюты невольно отпрянул.
– Э! – Десантник тут же опомнился и попытался схватить Ника свободной рукой за локоть.
– Убери лапы, горилла! – рявкнул Ник во весь голос и пихнул десантника. Очень сильно пихнул, злость помогла. Десантник впечатался в переборку. Кажется, он поверить не мог, что это происходит на самом деле.
– Арестованный! Приказываю остановиться! Лицом к стене! Руки за голову! – окончательно опомнился десантник. Наверное, он навел на Ника свой лучевик, но Ник не видел этого, потому что просто шел прочь по твиндеку. Не оборачиваясь. Не станет же этот вояка стрелять, в самом-то деле?
На шум, естественно, примчались еще десантники. Ника прижали к переборке и дали знать дежурному офицеру. Когда дежурный офицер явился. Ник заявил, что будет разговаривать только с капитаном и только в присутствии на связи своего непосредственного начальника – Питера Шредера.
Градиленко из каюты так и не появился, и воз, именно поэтому Ника действительно повели под усиленным конвоем к капитану крейсера «Калахари».
Капитанская каюта тоже была шестиугольной, но по размерам превышала ту, где допрашивали Ника, раза в четыре.
– Арестованный Капранов доставлен, сэр! – отрапортовал сержант из конвоя. Докладывал он по-английски, отсюда и это «сэр».
Ник поморщился. В работе от конторы Шредера были и свои минусы – приходилось иметь дело в основном с англичанами и американерами. Единственные земляки на «Калахари» – и те из группы зануды Градиленко. Вот повезло-то!
– Идите, сержант! – велел капитан. С виду невоз было сказать, злится он или нет.
– Сэр! Оставить ли конвойного?
– Не нужно, сержант. Арестованный не станет буянить. Ты ведь не станешь? – Капитан обратился к Нику, и Ник мгновенно понял – не станет. В этого человека он ни за что не решился бы метнуть табурет. Потому что в каждой морщинке лица, в зрачках, в упрямом абрисе скул, в еле влезающей в мундир груде мускулов капитана читалась такая сила и уверенность в себе, что невольно хотелось съежиться.
– Есть, сэр!
– Когда потребуется, я вызову конвойного.
– Так точно, сэр!
Странно, но ответы сержанта не показались Нику данью пустой муштре. Такому капитану хотелось отвечать четко, отрывисто и непременно добавлять в конце уважительное «сэр!»
Тем временем сержант выскользнул из каюты и затворил тяжелый герметичный люк. Ник откуда-то знал, что режим герметичности сейчас не включен. Знал он и то, что на военных кораблях использовались только такие люки – никаких перепонок. У военных свои представления о надежности.
– Что, сынок? Достал тебя этот книжный червь? – неожиданно миролюбиво спросил капитан.
– Не то слово, – сумел выдавить из себя фразу Ник. Откровенно говоря, он ожидал разноса, давления, угроз – чего угодно, но только не вот такого устало-доверительного, почти домашнего тона.
– Он и нас всех успел достать, пока мы к Селентине шли. Так что я тебя понимаю. К сожалению, он тут вроде как шишка – мне приказано оказывать ему и его людям всяческое содействие. В утешение могу сказать, что его люди – совсем другой народ, обычный и свойский. И шефа своего, опять же по секрету, совсем не жалуют. Но – вынуждены терпеть. Так что ты там натворил?
Ник вдохнул побольше озонированного воздуха, пахнущего не то пластиком, не то чуть подогретой керамикой, и одним духом выпалил:
– Да ничего особенного! Когда он в сто первый раз задал мне вопрос, на который я уже сто раз перед этим ответил, я не выдержал и запустил в него табуреткой. И направился в каюту, которую мне отвели. Но ваши орлы меня в коридоре повязали…