Я рухнул в кресло возле камина и, прокручивая события минувшего дня, не заметил, как уснул.
Пришли настоящие морозы: ветер хлестал в окна и гнул деревья с такой силой, что казалось, они вот-вот сломаются под его натиском. Снег, столь мало радовавший нас всю зиму, шел несколько дней, не переставая, и двор около дома засыпало чуть ли не метровыми сугробами. Луис не успевал убирать его, и широкий еще месяц назад двор уменьшался на глазах, грозясь превратиться в небольшую тропинку, ведущую к воротам.
Сейчас, без присутствия в доме большого количества прислуги, мне приходилось самому выполнять некоторые дела, не свойственные людям моего круга.
Вот этим ранним утром я, одевшись потеплее и взяв лопату в руки, отправился во двор откидывать снег. Луис косился на меня и по началу просил остаться в теплом доме, заявляя, что «не барское это дело снег кидать».
Через минут десять пришлось снять часть теплой одежды. Не ожидал, что станет так жарко. Раньше всегда удивлялся, как Луис так легко одет, работая на улице.
Когда мы накидали приличные сугробы по обеим сторонам, я скатился несколько раз, а взобравшись на них, пробежался по верху сугроба, где-то в середине провалившись по пояс. В первый раз за столь продолжительный период времени я был счастлив. Я дурачился как ребенок, кидался снегом, даже попал снежком в не ожидавшего этого Луиса.
Домой я зашел весь в снегу, промокший и уже начиная замерзать. Щеки раскраснелись, руки не желали слушаться. Пройдя на кухню, я в первый раз в жизни сам сделал себе чай. Нани в последнее время приболела, и я старался не беспокоить ее по всяким пустякам. Роза же прибиралась в комнатах и, не имея сейчас ни минуты свободного времени, трудилась за двоих как пчелка.
Черная полоса самоедства и запои наконец-то закончилась. Моим самым долгожданным событием был предстоящий прием, который я представлял каждый день с предвкушением.
Я даже подобрал и заказал наряд: белоснежная рубашка с кружевным жабо, синий камзол с золотым шитьем по борту и обшлагами, штаны и туфли с пряжками дополняли туалет. Неотъемлемой частью образа были часы, которые я носил в кармане камзола на цепочке, также брал с собой перчатки. Все это обошлось недешево, а значит, предстояло сэкономить на чем-то другом. Радовало то, что денежные дела пошли в гору. Мама оставила мне кое-какие сбережения, и я удачно вложил их и уже начал получать первую прибыль.
В задумчивости я посмотрел на трость, стоявшую около столика, но вовремя вспомнил, что недавно одну забыл в нанятом экипаже, другую на одном из приемов, эту решил оставить для другого случая.
После обеда мне предстояла примерка у портного. Сев в свой собственный экипаж, приобретенный недавно — до этого приходилось нанимать кого-либо, — я поспешил в город. Луис хлестнул хлыстом по крупу коня, заставляя его бежать быстрее. Время поджимало.
В небольшом теплом помещении прямо на мне подгоняли по фигуре сшитую на заказ одежду. Рубашка и камзол сидели как влитые. Я крутился перед зеркалом разглядывая себя, мешая работнику. При повороте в очередной раз меня укололи иголкой, я ойкнул и оставшееся время стоял смирно.
Довольный собой я ожидал в коридоре, когда завершат последние стежки и неожиданно услышал знакомый голос. За поворотом с кем-то разговаривал Лари.
— Нам долго ждать? Когда готов будет? — Слова произносились отчетливо и быстро.
— Да минут пять, и пойдем, — Ларион, как-то обреченно вздохнул.
— Хочешь, я тебя ей представлю?
— Нет.
— Почему? Я не понимаю. Она же тебе нравится?
— Не в этом дело. Никого кроме Алекса Маргарита не замечает.
С этого момента, услышав имена, я, подошел к самому углу и, замерев, прижался к стене, прислушиваясь.
И как раньше я этого мог не увидеть? Потому что того Лари, которого я знал уже нет, он изменился. И теперь я не могу так же легко его понять. Сейчас я узнал отчего Лари грустит и избегает меня.
— Он твой соперник. Если ничего не предпримешь, то потеряешь ее навсегда! — Четкая и отрывистая речь собеседника неприятно резала слух.
— Я всегда немного завидовал Алексу, но несмотря ни на что, считаю его своим другом, и если им будет лучше вдвоем, то пусть я останусь в стороне. — Он повысил голос и тут же испуганно огляделся, нет ли кого поблизости.
Неожиданно все стихло, недалеко от них открылась дверь, послышалось шуршание передаваемой готовой одежды. Слова благодарности. Дверь закрылась.
— Поступай, как хочешь. Жизнь твоя, я бы… — Их голоса удалялись, и концовку фразы невозможно было разобрать.
— Господин Алекс! Ваш костюм готов.
Пожилой мужчина внезапно вышел из-за угла, не найдя меня на диванчике рядом с дверью. Я подскочил, все еще стоя прислонившись к стене, задумавшись. Чуть раньше б и меня застукали. Я, поблагодарив за хорошую работу, обещал заходить и впредь.
Глава 6
Я долго размышлял над словами Лари и сложившейся ситуацией, ища выход. Прокручивал в голове тот момент, когда услышал, что он всегда считал меня другом, а значит, давно не обижается. Вспоминал то приятное чувство, появившееся в груди после этих слов.
Если б я только подошел к нему намного раньше и вновь начал общаться, то все могло сложиться по-другому.
Незаметно наступил долгожданный день приема. Я с нетерпением и в великолепной одежде уже целый час сидел в библиотеке и боролся со сном. Полночи я готовил и репетировал речь для Маргариты, и я все-таки надеялся на успех, жалея, что сочинительство никогда не являлось моей сильной стороной. И только подъезжая к назначенному месту, встряхнулся, выводя себя из ступора.
Сегодня я не обращал внимания ни на красоту приема, ни на шикарные, а порой безвкусные, наряды девушек. Меня волновало иное. Я искал взглядом двух дорогих мне людей: Маргариту и Иллариона. Лари, как всегда, старался не выделяться из толпы, и его темно-синий костюм с еле заметной серебряной вышивкой сидел на фигуре очень хорошо, но не придавал ему изюминку. Синий цвет сейчас был в моде, и многие старались ей следовать. К светло-русым волосам явно просилась одежда другого цвета.
Насколько помню с детства, он редко показывал свою индивидуальность и старался делать все как все. Лари, в отличие от меня, приходилось доказывать, чего он стоит. Я, лишь прочитав какой-то предмет, схватывал его на лету, а друг читал, перечитывал и заучивал нужную информацию. Даже когда в детстве учились кататься верхом это потребовало от Лари определенных усилий и времени.
Лари сказал, что мне завидовал. Я никогда не давал ему повода так чувствовать. Видать у него все-таки были на это причины. У друга все, за что б он ни брался, получалось не так хорошо и легко, как у меня, а сейчас еще и девушка, которая ему нравится, не обращает на него внимания.
У самого входа я заметил Маргариту, так же, как и я всматривающуюся в толпу приглашенных. Она была прекрасна. Нежно-голубое платье оттеняло ее рыжеватые волосы. Веер в ее руке постоянно находился в движении, как заведенный. Заметив меня, она улыбнулась, кивнув, и еще сильнее замахала им.
Второй танец Марго оставила для меня.
— Вы сегодня какой-то напряженный, что-нибудь произошло? — Ее замечание попало в точку, словно она видела меня насквозь.
— Я даже не знаю, как начать. — Я слегка сжимал ее маленькую ручку в своей, рассматривая ее милые пальчики, задумавшись.
— Прошу вас, не молчите! Вы меня пугаете. — Она нахмурила бровки, между ними возникла морщинка, выдавая ее недовольство моим поведением.
— У меня есть друг Лари, он очень хороший и порядочный человек, и я случайно узнал, что вы, Марго, ему нравитесь.
Она недовольно поджала губки.
— Почему же я с ним до сих пор незнакома? Видать не так сильно и нравлюсь.
— Вы неправы. Я постараюсь подойти с другой стороны. — Вздохнув, я начал: — Ходят слухи, что я вам не безразличен.