Мне ни разу в жизни не удавалось пожить на природе. В детских мыслях я мечтал об этом, в душе же боялся, что подобное осуществится. Тогда одиночество слишком пугало меня. Справившись с собой, я воспрял духом.
Во время изучения леса, мне посчастливилось встретить сущностей, лесных сторожей, конечно, они явились мне не как живые существа, а как бестелесные. Первое время ощущение, что за тобой наблюдают, не покидало меня. Лесные жители присматривались ко мне, позже, потеряв интерес, перестали обращать внимание.
Гуляя, мне повезло набрести на огромный муравейник, достигающий в высоту около двух метров, после заката все его входы-выходы, конечно были, закрыты, и этот внушительный дом стоял, подпирая с одной стороны старое дерево.
Весь лес вдруг стал моим домом. Ближе к утру часто появлялся зеленоватый туман, превращая все вокруг в сказочное и загадочное место. Природа и живописный край вдохновили меня на творчество, и я, раздобыв в ближайшей деревне инструмент, вырезал из камня находившегося рядом с пещерой своего ангела. Результат работы настолько превзошел мои ожидания, что я не мог налюбоваться на свое творение.
Часто лунными ночами, когда небо было совершенно чистым и звезды сверкали алмазами сквозь кроны деревьев, я гулял вдоль берега речки, следя за плавающими в чистой воде рыбками.
Питаться мне приходилось кровью животных, так как случайные люди редко заходили в пользующийся дурной славой лес, а до ближайшей деревни не менее дня ходу. Я и раньше знал, что кровь животных не слишком вкусная и имеет кисловатый или горьковатый привкус, поэтому старался пить ее как можно реже.
Я почти завершил прогулку, пройдя большой круг по лесу, где тропинки имели свойство каждый день менять направления. Лесные духи сами запутывали их, сплетая, сбивая с пути возможных нежеланных гостей. Я собирался повернуть к моей пещере, когда почувствовал чье-то присутствие. Теплый, дурманящий, терпкий запах мускуса витал в воздухе, и как я раньше его не заметил? Я побежал, обострив все чувства, и вскоре заметил фигуру, петляющую между деревьями. Поспешил следом и к своему ужасу понял, что приближается рассвет.
Голова заработала быстрее, выдавая возможные варианты выхода из ситуации. Меня настораживало столь близкое присутствие человека, но других убежищ, до которых я мог успеть добраться, не было. Я развернулся, начиная терять из виду мужскую фигуру, и как можно скорее побежал по направлению к пещере. Каждую секунду я смотрел в сторону, где должно взойти солнце, и видел, что вот-вот не небе появятся первые светлые оттенки. Я не заметил дерево, со всего размаха врезавшись в шершавый ствол. Отскочив от него, укатился в овраг, в кусты дикой малины. Ругаясь и превозмогая боль от мелких колючек, ушибленной груди и пострадавшего лица, поспешил дальше.
Ливень, прошедший вчера, сослужил мне плохую службу, а высокие, часто растущие деревья не дали возможности высохнуть траве, я, скользя и падая в грязь, хватался за траву, карабкался вверх по склону, выбираясь из оврага.
Я чувствовал, как светлеет небо, глаза резанула боль, когда я посмотрел вверх. Подгоняемый страхом исчезнуть от первых лучей солнца, мне удалось укрыться в вечной темноте пещеры. Углубившись как можно дальше в ходы, я забился там до заката солнца.
Наступила ночь, я вышел из пещеры и сразу насторожился, вновь почувствовав стойкий запах мускуса. Я поморщился. Поблизости никого не оказалось, однако днем кто-то точно побывал здесь. Взгляд тут же упал на шкатулку, выроненную мной и валяющуюся между камней. Перебрав ее содержимое, убедился, что все на месте, но горьковатые нотки витали и между листами бумаг, уходя далеко в сторону опушки леса.
— Незнакомец нашел мою пещеру, нашел шкатулку, но ничего не взял. Почему? Насколько я знал, люди всегда присваивали чужие вещи, невзирая на то, нужны они им или нет.
Такая мысль меня не порадовала, и, искупавшись в речке, я принял решение вернуться в мир людей.
Один из домов, который оставил мне Николас, находился в местах моего детства. Из-за этой мысли сердце готово было выскочить из груди. Я был вампиром почти двадцать лет и мысль, что я встречу знакомых, все еще волновала меня.
Позаимствовав лошадь (владельцу в конюшне оставил все монеты, которые были у меня в карманах), поспешил в родные места. По пути мне показалось, что я вновь уловил знакомый запах, уносимый прочь прохладными порывами ветра приближающейся зимы.
К городу я добрался спустя трое суток и с удивлением обнаружил, что мыслями полностью погружен в предстоящие изменения в моей жизни, почти не вспоминая о прошлом.
На исходе третьей ночи моя лошадь пронеслась по знакомым с детства улочкам. Еще издалека я заметил слабый свет в доме, спешился, понимая, что в том жалком виде появляться в качестве нового хозяина не стоит.
Я потянул за узду, шагая по почти пустынной улице. По вечерам здесь и раньше редко можно было встретить гуляющих людей, любители светской жизни уезжали с окраин в самый центр, где веселье и суета не смолкали почти до самого утра.
Лошадь недовольно фыркнула и потянула морду к листьям. Повернувшись, я посмотрел на нее и расслабил пальцы, повод выскользнул, лошадь остановилась, с удовольствием жуя зелень.
— Проголодалась? — улыбнулся я, глядя на умное животное.
Пройдя несколько домов, я увидел одиноко бредущего человека примерно моего роста и телосложения в синем бархатном костюме, на голову надет цилиндр, в руке он крепко держал лист бумаги. По грустному взгляду незнакомца было понятно, что дело не обошлось без женщины. Он задумчиво прошагал вдоль забора, зашел в ворота, прошел по двору и постучал в дверь. Никто не открыл, только за дверью послышался недовольный голос. Я, не отставая, прокрался за ним следом и замер за ближайшим деревом. Мужчина продолжал настойчиво стучать. В доме сдались, выглянул мужчина. Накрахмаленный парик с кудряшками на его голове делал его еще старше. Нахмурив брови, он одарил нарушителя спокойствия презрительным взглядом:
— Не позорил бы ты себя и своего отца, шел бы подобру-поздорову.
Пришедший отшатнулся от нависшей над ним высокой фигуры:
— Но граф, мы с Агнессой любим друг друга, — возразил он.
— А что толку? У тебя нет ни денег, ни положения, что ты можешь дать?
— Любовь! — Хозяин дома усмехнулся. — Вы говорите так, будто мы нищие, тем более деньги не сделают вашу дочь счастливой.
— Все состояние твоей семьи не составит и десятой части от накоплений претендента на ее руку.
— Вы сделаете свою дочь несчастной на всю жизнь, если она выйдет за Уинклиффа! Я уважал вас, а ваше коварство и желание наживы не знает границ, вы…
Он не успел договорить, как выражение лица графа Слуцкого стало суровым и во двор вышли двое слуг. Взяв его под руки, они выкинули разошедшегося гостя за ворота.
Упав, и чуть не плача он выкрикнул несколько ругательств в адрес графа, лист, который так отчаянно сжимал в руке, остался лежать на земле в чужих владениях за закрытыми воротами.
Не желая упустить намеченную жертву, я с легкостью перелез через забор и пошел вдоль него, держась на почтительном расстоянии.
Насколько я мог судить, дом незнакомца от этого места отделял небольшой лес, некогда посаженный для защиты от частых ветров.
Расстроенный молодой человек ни разу не оглянулся, шел, опустив голову, глядя себе под ноги. Подождав, когда деревья скроют из виду дома, поблескивающие слабыми огоньками, я ускорил шаг. Настигнув его, усыпил, путем сдавливания сонной артерии. Молодой человек обмяк в моих руках, я аккуратно положил его на землю, стараясь не навредить, снял с него синюю бархатную одежду, белую рубашку, ботинки. Я не ошибся, одежда оказалась точно по мне, ботинки были слегка малы, хорошее качество кожи обуви компенсировали это неудобство.