— Хочешь не хочешь, а придется вставать, — сказал я сам себе, поднеся руку к носу и вытирая появившуюся струйку крови. — Каждый раз реакция организма на применение силы непредсказуема.
Стоило поспешить со сборами, однако заставить себя одеться не было никакого желания. Я натянул штаны и накинул сверху сшитый из бархата халат.
Тимми ждал внизу, с интересом озираясь по сторонам. Любопытство заставило его встать и пройтись по комнате.
— Рад тебя видеть.
Тимми развернулся на голос и задел стоявшую на столе вазу с цветами, тотчас же упавшую и разлетевшуюся на осколки. Капли воды забрызгали костюм Тимми, цветы разлетелись по полу, от хрупких бутонов отпали нежные лепесточки.
— Я не хотел, — он, извиняясь, развел руками, виновато улыбаясь в ответ.
— Прошу, пройдем в более уединенное место, — не обратив внимания на инцидент, предложил я.
Мы зашли в самую крайнюю дверь в конце коридора, оказавшись в маленьком помещении. У самой дальней от двери стены, недалеко от окна стоял прямоугольный столик с двумя кружками, чайником и маленькой тарелочкой печенья. Обстановка комнаты самая простая из всех: дешевая мебель и отсутствие лишних предметов интерьера.
— Не похоже, что ты вот так безвкусно мог обставить комнату, — не дожидаясь моих слов, он подошел к столу.
— В этой комнате все оставлено, как было до меня. Разве эта обстановка не опустила тебя с небес роскоши?
— Я не настолько богат, как ты. Постоянные запреты и невозможность позволить себе ничего лишнего я помню до сих пор. — Тимми бросил на меня косой взгляд. — Я поражен, что ты ничуть не изменился.
— Ты ошибаешься, внешность обманчива, в душе я изменился настолько сильно, как не пожелаю никому. Послушай, спустя столько лет я не стану вмешиваться в твою жизнь больше, чем это необходимо. Не стесняйся, пей чаи и отведай свежего печенья, я слышал, что его вкус достоин похвалы.
Тимми взял чайник и аккуратно придерживая крышечку, налил ароматной жидкости и, запивая печенье чаем, восхищенно сказал:
— Действительно великолепный вкус, передай мое восхищение повару. — Он съел еще несколько печеньев, смакуя. — Я переговорил с Лаурой о возможном переезде, само собой, опустив некоторые детали, и у нас появился вопрос: сколько ты хочешь доплаты, согласись обмен не равный.
Я поднес свою кружку к губам и сделал глоток, Тимми, не сводя глаз, следил за моими движениями.
— Я тебя умоляю, только не уподобляйся тем простакам, которые вешают на мне подобных клеймо всевозможных запретов. Если б нам запрещалось все свойственное нормальному человеку, то мы бы слишком заметно выделялись.
— А ты можешь есть печенье, суп, вино? — не доверяя своим глазам и ушам, спросил Тимми, чуть не подавившись от восторга.
— Не торопись, мне бы не хотелось увидеть твои предсмертные муки, — моя кружка с легким стуком опустилась на стол. — Мы можем употреблять в пищу все перечисленное тобой, главное в меру.
— Не удивлюсь сейчас, что многое, что рассказывают о вампирах, — в конце предложения он понизил голос, словно боясь быть услышанным кем-то, — неправда.
— Не поверишь, мне порою хочется рассмеяться над этими небылицами, — я заметил, что сегодня Тимми более раскован. Винить его из-за возникающего страха, когда он находится рядом со мной, я не мог, не каждый день судьба выкидывает тебя за рамки твоей повседневности.
— Возвращаясь к нашему разговору, — я сделал паузу, полностью завладев вниманием брата. Перед заключением сделки у меня будет просьба. Я бы хотел, чтобы ты продал от моего имени дом, он находится в соседнем городе. Бумаги и доверенность я подготовлю. Только выполнение этого условия и никакой доплаты с твоей стороны, кроме того, я оставлю всю мебель, а прислугу, в отличие от прошлого раза, не могу обещать.
— Это поправимо, — Тимми улыбнулся на мое высказывание. — До сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что разговариваю с тобой. — Брат расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, чай действовал согревающе. — И все-таки это слишком щедрое предложение с твоей стороны, я обратил внимание, что в гостиной стоит дорогая мебель, смею предположить, остальные комнаты обставлены не менее дорого. Я многим тебе обязан и дом, в котором живу, принадлежит тебе.
— Прекрати, он твой, потому что твоя семья больше нуждалась в нем, и ты оскорбляешь меня, произнося подобные слова. Ты, как всегда, слишком много думаешь. Ответь прямо, какое решение примешь сейчас? — Я подводил к сути наш разговор.
— Если ты так хочешь, я согласен, устоять, правда, сложно.
Не мог ни согласиться с его выбором, брат ведь тоже изменился, деньги его испортили, но, к счастью, не сильно.
— Переезд ты должен осуществить в ближайшие три дня, с собой можешь забрать любые вещи, мне они ни к чему, — я улыбнулся, и на секунду стали видны заостренные кончики зубов. В этот момент Тимми даже перестал дышать, непроизвольно я услышал мысли, пронесшиеся слишком громко и отчетливо у него в голове.
Мне стало скучно:
— Было бы странно пригласить тебя сюда и использовать в качестве обеда, — Тимми после моих слов вздрогнул, слегка вжавшись в неудобное кресло. — У меня есть одна просьба, после чего закончим встречу. — Мой гость быстро закивал. — В двух словах расскажи про Нини и Розу.
Тим заговорил неестественно быстро:
— У Розы все хорошо, она вышла замуж, мы выделили им маленький дом с землей, они скоро ждут появление ребенка, а Нани, — Тимми сделал паузу, подбирая слова. — Спасибо большое за нее, она воспитала наших детей и всегда вспоминала тебя добрым словом, — он отпустил взгляд к полу, я и так знал, что ее больше нет.
— Розу придется забрать вам с собой, никого не должно остаться, кто знал меня прежним.
Глава 8
Только оказавшись в знакомых покоясь обнял мою даму и почувствовал, насколько она напряжена. Ее взгляд блуждал по комнате, стараясь не смотреть на меня.
— Графиня, возможно, мое предложение будет поспешным. Я хочу, чтобы вы разделили со мной мою жизнь, — я предвидел ответ, однако должен был услышать это от нее лично.
— Слишком поздно, — она вздохнула. — Когда этот вопрос услышала в первый раз, для меня было рано, сейчас — поздно.
Она вздохнула.
«А возможно, в первый раз предлагал не тот», — подумала она с грустью.
— Сейчас я не хочу жить так долго, — она вздохнула, взяв меня за руку. — Я хочу прожить эту жизнь. Одну. Спасибо тебе за все, мне бы хотелось остаться с тобой друзьями. — Она отстранилась, словно возводя, между нами, невидимую стену.
— Ты хочешь расстаться? — Такого ответа я не мог предвидеть.
Она улыбнулась, словно извиняясь:
— Я приняла решение, не уговаривай меня его изменить, — ее взгляд, полный мольбы, просил уйти. — Помни, что двери моего дома всегда открыты для тебя.
— Пусть будет по-твоему, — и, отодвинувшись от нее, я вышел, покинув дом. — Одно поражение, и ты сдалась, жаль.
Ритуал, разрешающий обращение, не сработал, по крайне мере, так мне показалось поначалу. Я все сделал в точности, как сказал Николас, прождал ответа всю оставшуюся часть ночи. Спать ложился с тяжелым сердцем, ведь уже завтра подходит к концу семидневный срок нашего договора. Что ж возможно я поплачусь за обещание, данное столь поспешно… жизнью.
Этим днем я не спал, а словно бредил во сне, вздрагивая и балансируя на грани с пробуждением, которое оказалось не менее мучительным. Одеяло комом валялось на полу, волосы спутались и прилипли ко лбу. Объятия Морфея не хотели отпускать, да я и сам цеплялся за них, помня о предстоящей встречи с Адисом.
Однако я проснулся от четкого понимания, что согласие получено. Кто бы мог подумать, что ответ приходит с задержкой. Блин, Николас, вот ведь гад, и не предупредил.
Сейчас мой путь лежал на самый край леса, к полуразрушенным стенам старого дома. В эти развалины я сбегал несколько раз еще ребенком, тогда мне казалось, эти стены укроют от жестокого мира. В них было что-то таинственное, мистическое, история, поросшая мхом и полевой травой. Я так и не узнал, что произошло с жильцами. Удаленный от соседей, дом был никому не интересен или просто забыт.