Я развалился на своём троне, у которого были отломлены несколько колёсиков. В горле застрял ком, сердце что-то сжало, кошки скребли на душе. Мне было как-то тяжело. Но, пожалуй, чувствовать боль – это лучше, чем ничего не чувствовать. Всё же лучше рука, которая болит, чем отсутствие руки, хотя бы потому, что есть надежда, что больную руку можно вылечить. Я поднял глаза наверх. Там висели портреты великих писателей. Я не буду называть их имён, все и так их знают. Я понял, что спалился самым ужасным способом. Я молча уставился в стену. Где-то из-за двери раздавалось:
– Сука! Открой! Я тебя убью!
– Они страдали, – я поднял взгляд на портреты, – мне хочется тоже.
Какая глупость. Может к чёрту это всё? Вот ради чего? Ради этих бездарных писулек, которые никому не нужны? Ну серьёзно, разве вам нужны мои сопли? Выход есть, но не тот, о котором я обычно думаю. Просто нужно делать.
Я встал и распахнул дверь. За ней рвал на себе волосы огр со сломанным носом в модной красной толстовке из волчих шкур.
– Слушай сюда, сейчас ты впустишь меня в твой клоповник… – начал он рычать, но я его перебил.
– Проходи, – я отошёл в сторону, пропуская его.
– Эм, ладно, – он, немного опешив, вошёл в квартиру. Я тут же вышел из квартиры и запер за ним дверь. Он стал что-то мне кричать. Но я его уже не слушал.
Лестничная клетка уходила куда-то вниз, как будто закручивался в бесконечное количество колец Уроборос. Кажется, я целую вечность спускался вниз. Но вечность кончилась. Я выбежал на улицу. Лишь свет фонарей освещал ночной город. Единственным прохожим в этот поздний час был холодный ветер. Снежинки мерно падали вниз. Я долго мог бы рассуждать о том, стоит ли их падение той участи, которая им уготовлена, но на это было бы довольно утомительно и глупо.
Я побежал по улицам, мимо домов, мимо городских фонарей, мимо парня, который что-то кричал, барахтаясь в луже собственной крови, мимо балкона, на котором какой-то сумасшедший угрожал звезде, мимо клуба «Симфония дьявола», из которого выплывала девушка с парнем, мимо картонной башни, рядом с которой Рыцарь вечно дрался с Драконом, мимо ямы, из которой кто-то пытался вылезти, мимо двух танцоров, которые танцевали посреди крыс, мимо Чёрного Солнца, мимо филармонии, из которой раздавались звуки тоскливого пианино, мимо свежей могилы, в которой кто-то только что закончил свой рассказ. И наконец-то я добрался до жёлтого дома. Я стал отбивать похоронный марш на двери психиатрической больницы. Мне открыл сторож, заведение было уже давно закрыто. Старик мне что-то хотел сказать, но оттолкнул его:
– Дедуль, пропусти, пожалуйста, больной пришёл лечиться!
Я вошёл внутрь здания. Там было… Темно. Я еле продрал глаза. Я смотрел на потолок. Трещины на потолке яростно пытались мне что-то сказать. Они ставили передо мной какую-то чёткую задачу. Они кричали мне одно слово, которое я никак не мог понять. Интересно, что трещины пытались до меня донести…