И тут его взгляд неожиданно прояснился… Так и не донеся до рта кубок с вином, он продолжил с отвалившейся челюстью пялиться на тролля, но теперь уже осмысленно скользя по его огромным плечам, рукам (вернее, лапам). Вчера на канале, Ежи был свидетелем эффективности этой машины убийства. Вот кто, пожалуй, мог угомонить Лири — вряд ли «тёмный» будет дрожать в страхе от исходящего яростью и слюной всего лишь человека — прихлопнет, как надоедливую муху, и продолжит невозмутимо поглощать огромные порции еды и пива, как сейчас…
— Я тоже очень рад, что он на нашей стороне, — доверительно склонился к Ежи Марек, слова его были едва слышны, словно гвардеец опасался быть услышанным, но при этом в глазах отчётливо плясали бесята. — Клянусь своим несуществующим поместьем, что будь у меня возможность выбора, кем родиться, не раздумывал бы ни мгновения — шкуру снежного тролля напялил бы с удовольствием, — гвардеец мечтательно поднял голову к потолку. — Ты только представь, Рыжий, с такими габаритами можно спокойно выходить против конного рыцаря, — он пуще прежнего выпучил глаза — пытаясь, что ли, таким образом ещё более впечатлить собеседника. — А соперники — ну, там, разъярённые отцы и мужья, будут нервно держать свечи, боясь шелохнуться и привлечь ненужное внимание… — он, слава Единому, слегка отодвинулся от наёмника, но недолго — чтобы сделать глоток вина, затем снова вернулся и защекотал щеку и ноздри тяжёлым перегаром. — А теперь представь, что у него в штанах! — замолчал, видимо, давая возможность Ежи осознать и проникнуться. — Да за такого дракона дамы будут рвать друг у друга волосы. И не только на голове, — он этак заговорщицки подмигнул, словно уже был свидетелем подобной сцены, а наёмнику как минимум предлагал поучаствовать в этом действе… Только в качестве кого?
Ежи непроизвольно скривился — сложный случай, это ж надо так надраться!
— Марек, отвяжись от Ежи, — пришёл на помощь наёмнику Бирон, по которому так и не скажешь, что он всю ночь заливал — небось, отвлекался на иное занятие — светские беседы с дамами при свечах. — А лучше пойди проспись — скоро объявится сержант, и как бы не устроил тебе головомойку.
— Я сам кому хошь устрою… эту, как её… — усики гвардейца воинственно встопорщились, но громкая икота враз порушила героический образ, и таки сдвинула в голове Марека что-то, ибо остатки ясности исчезли из глаз, зато тело приподнялось из-за стола и совсем неуверенно двинулось к выходу.