Ежи мгновение недоумённо смотрел вслед удаляющемуся, потом перевёл взгляд на ухмыляющегося РоСтайни.
— Может, провести?
— Не стоит. У Марека всегда так: когда голова окончательно отказывает, в дело вступают ноги и волокут безвольную тушку к кровати. Ну, а так, как они повели его не к лестнице и комнатам постояльцев — не думаю, что любая из принцесс обрадовалась такому соседству — значит, всё в порядке.
Ежи выдавил из себя улыбку, хотя шутка получилась так себе — он почему-то подумал не о Лидии или амазонках, которые легко, в принципе, могли постоять за себя без особого ущерба для здоровья нарушителя спокойствия. Вот с Лири такой номер не пройдёт.
— Раз стопы направили его наружу, будем надеяться, что Марек благополучно приземлится на сене. — Бирон и сам понял сомнительное качество своего юмора, постарался поскорее свернуть эту тему, и, глядя на неожиданно погрустневшее лицо собеседника, отреагировал по-своему — долил недрогнувшей рукой из кувшина в кубок Ежи. Потом неожиданно проницательно поинтересовался: — Что, ты так и не помирился с убийцей драконов?
Гвардейцы, конечно же, хотя Ежи не жаловался, были в курсе его проблем и недоразумений с бывшим товарищем. А кличка, которую они дали Лири за спиной — «убийца драконов» — несла в себе совсем не героическую трактовку. Наёмник только поморщился и отрицательно качнул головой. А что тут скажешь?
— Знавал я таких людей, — задумчиво протянул Бирон, отправляя в рот ломтик сыра, — носы которых выше, чем причёска, а самомнение почище королевского, — перевёл свои совсем не улыбающиеся глаза на наёмника, пожал плечами, будто констатируя факт. — Плохо кончили. — И пояснил: — Когда нос чересчур задран, плохо видно, на что ступаешь. Так только по запаху и узнаёшь, что влез в дерьмо. Не отмоешься, хоть реку на себя вылей. Проще — сразу на плаху, палач в таких вопросах — наипервейший целитель.
Ежи согласно кивнул, невесело подумав при этом: совсем неохота послужить тем пресловутым дерьмом… А вообще, тема ему была неприятна.
Бирон и на этот раз всё понял. Только вот у него наступила та стадия, когда сну предпочитают работу языка. И, к сожалению, к этому моменту за столом они остались вдвоём. Один гвардеец, буквально по горячим следам убыл вслед за Мареком, а парочка — те, что «посвежее», направились в сторону барной стойки, наверняка с очень серьёзными намерениями. К тому же, Ежи отличался ещё одним сомнительным преимуществом — свободными, не загруженными ушами.
— А вообще, должен сказать — ты уж извини, к тебе это почти не относится, но вы, наёмники, как собаки бешенные, — у Ежи от этого признания аж челюсть отвалилась, ибо при совместных действиях наёмников и регуляров, эта тема по умолчанию была табу. А Бирон, как ни в чём не бывало, продолжал разглагольствования: — Конечно, и в гвардии хватает отмороженных, но в вашей среде их количество просто зашкаливает. Про «убийцу драконов», мечтающего пришибить своего товарища больше добавлять не буду. Но молчун ваш — тот ещё типчик, место которого либо в застенках дознавателей, либо на рудниках. В глаза глянешь, а там написано крупными буквами: убийца, — Ежи криво ухмыльнулся, про себя подумав, что данная характеристика вполне подходит Колу, и даже хотел сказать что-то в его оправдание, но осёкся на полуслове, подумав: действительно, всё, что умеет его ещё один бывший товарищ, слава Единому не желающий ему смерти, и, собственно, вытащивший его из лап Лири — это отнимать жизни. Доказывать чистоту его помыслов перед профессиональными солдатами по крайней мере нелепо, поэтому предпочёл промолчать, с любопытством ожидая продолжения, которое не замедлило прозвучать. — Но вот эти… — кивок в сторону тролля, при этом Бирона основательно передёрнуло то ли о переизбытка в организме вина, что вряд ли, ибо один из лозунгов агробарских военных звучал так: вина только тогда много, когда в нём можно утопиться, то ли от отвращения, то ли от невозможности оценить всю глубину его, гм, непонимания. Стоит ещё раз напомнить, что Бирон РоСтайни, агробарский дворянин и солдат гвардии, несмотря на франтоватую внешность и несколько субтильное телосложение, совсем не тянул на комнатное растение. Это была самая настоящая королевская бойцовая овчарка, которая по приказу могла без раздумий отрезать любую часть тела врагу короны. И пусть гвардия постоянно дислоцировалась в столице, требования в ней были очень жёсткие, а для пущего сплочения и набирания опыта их периодически отправляли в командировки на неспокойные рубежи — такова практика была фактически во всех человеческих землях. — Абсолютно согласен с Мареком, относительно того, что тролль на нашей стороне, но… — задумчиво пошевелил пальцами. — Считать этого монстра товарищем по оружию у меня как-то не получается — столько поколений моих славных предков общались с «тёмными» посредством доброй стали, что после того, как мы их загнали в горы, дремучие леса и бескрайние степи, меня аж коробит, когда я пытаюсь ему улыбнуться.