Это был луч солнца, буквально за удар сердца затёртый серыми тучами. Но и этого было достаточно, чтобы его багрово-синяя, на грани удушения, рожа раскололась в довольной ухмылке. Изумлённо расширившиеся глаза урука были дополнительным сладостным десертом к прощальному взгляду солнца… Эх, дотянуться бы до пояса или сапога — усовершенствовал бы он с удовольствием хлебало этого «тёмного» красавца третьим глазом или вторым ртом…
А в следующее мгновение — прямо как фокус балаганного мастера — вслед молниеносному, едва заметному росчерку, голова урука завалилась набок и исчезла из поля зрения, при этом выражение удивления на лице так и не успела стереть посмертная маска (Ностромо, воображение которого порой пробуждалось неожиданно, не к месту и не вовремя, нарисовало такую мимолётную картинку: катящийся почти круглый предмет, с любопытством и каким-то новым интересом взирающий вокруг), ударившая в месте среза кровь обильно оросила гнома, и он, чувствуя, что окончательно проваливается вниз вместе с мёртвым телом, успел подумать: только бы рухнуть на голову, чтобы не достаться проклятым «тёмным» живым и вовремя сдохнуть, как вдруг какая-то сила одним резким рывком отодрала его от урука, чья-то крепкая рука схватила за шиворот и, будто котёнка, вернула на крышу.
Несколько долгих-предолгих мгновений он не мог откашляться и отдышаться, а потом тонкой иголочкой сквозь перину в ушах к нему проник знакомый голос:
— Да очнись же ты, червяк подземный!..
Он поднял голову, а непослушными, онемевшими пальцами постарался раздвинуть веки — чтобы понять, что происходит, чей это требовательный глас так настойчиво буравит башку. И вообще, где он находится: в гномьем раю или всё ещё на беспокойной Веринии?
Возвышающийся над ним эльф был воистину впечатляющ: слегка перекошенная фигурка в развивающемся плаще, вся в крови, и лицо одновременно и гневное и ликующее — такой лик мог бы быть у бога. Или разумного, находящегося за гранью. Высокорождённый, наклонившись, что-то сунул ему в руки и, будто промораживая своими ледяными, немигающими глазами, прошипел яростно:
— Встань и иди сражайся, дракон бесхвостый! — распрямился и нетвёрдой походкой, но с прямой спиной двинулся прочь.
Ошеломлённый как приказной, совершенно исключающей двусмысленность трактовки интонацией, так и самим фактом, что его товарищ умеет так ругаться и «общаться», Ностромо вначале поднялся на ноги — постоял несколько мгновений, пытаясь оценить устойчивость. Всё нормально, он не на корабле, просто чуть кружится голова. Опустил взгляд на руки — в них была крепко зажата его верная секира. И тогда уже огляделся по сторонам и вздохнул. Ничего не поменялось в лучшую сторону за время его краткого, совсем не случайного отсутствия. Мириул отмахивался древком обломанного копья от наступавшего на него рука, с соседнего дома, где уже накопилось около десятка «тёмных», набрав разгон, собирался перепрыгнуть восьмилоктевой зазор между крышами первый желающий — именно в ту сторону направлялся эльф. Рядом дёргалась верёвка — снизу по ней снова кто-то лез — Ностромо просто уронил лезвие секиры у самого узла закреплённой кошки, вслед за чем последовал глухой шлепок и взрыв ругательств. Надеюсь, свернул себе шею, — безрадостно подумал гном, заметив ещё одну лысую татуированную голову, осторожно выглядывающую из выхода на террасу, который он недавно защищал.
Да сколько же вас! — в сердцах подумал он. Тут уже лежит на крыше около десятка, с той стороны готовится подняться пяточек — это он успел заметить, повисев какое-то время вниз головой, столько же на соседнем здании…
— Лис! — заорал он, едва только идея стала формироваться в голове. — Ко мне! — он начал набирать скорость — урук, сделавший первый шаг по крыше только-только начал поворачиваться в его сторону, отвлекаясь на мгновение от такой близкой и открытой спины эльфа.
Гном впечатал «тёмного» в стену, охнул от боли в плече, но успел ткнуть врага древком секиры в живот, и пусть нагрудник смягчил удар, тот согнулся, и при этом попытался зацепить гнома, но замах был столь слаб, что Ностромо блокировал удар наручем левой руки, а лезвие секиры загнал в подбородок и провернул.
— Тащи скорее сюда этого глупого человека, — прохрипел стоящему за спиной эльфу и кивнул на отчаянно размахивающего палкой Мириула — огромный «тёмный» перед ним вообще перестал наступать и, казалось, вот-вот схватиться за живот от смеха — уж больно забавно выглядел фактически безоружный, но продолжающий самоотверженно бросаться на «истинного» агробарец — он либо безумен, что несомненно имеет под собой основу: горящий ненавистью взгляд, растрёпанные волосы, изорванная одежда, либо не дорожит жизнью, что, в принципе, одно и тоже.