Глава 2
— … и тут набежало несколько этих вонючих белолицых выползней — стражников, — ДринТок громко засмеялся, обнажив жёлтые клыки, а МенТок недовольно подумал, что даже молодому воину, впервые вышедшему на тропу войны, стоит быть чуточку сдержанней.
Впрочем, молодости присущи крикливость, хвастливость и безрассудство. Можно подумать он в своём первом походе был не таким! Мен усмехнулся про себя: первый же убитый им гном — торговец заставил его ужасно загордиться, и только оплеуха старшего, да последующий ужасных прорыв из устроенной ими западни «светлых», в котором полегло большинство юнцов из его стаи, вернули его на землю. Тем более, Дрин — его побратим и сын двоюродного брата. Пусть бахвалится своими подвигами — не каждому клану уруков можно похвастать таким рейдом в крупный город, где каждому можно показать свою удаль. И пусть Дрин «пахнет» гораздо хуже тех же выпотрошенных им стражников — слизняков, он в своём праве. Просто дело в том, что Мен пресытился по самое горло этим действительно жутко воняющим городом с его давящими каменными домами, безвольными, отвратительными, безволосыми и бледными, будто черви, жителями, он задыхался без свежего воздуха и простора, необходимого каждому вольному охотнику. Он уже насытился и драками — при всей культивируемой в среде истинных беспомощности людей, среди них всё-таки встречались достойные соперники. И в чём тогда радость? В умерщвлении беззащитных? Тут и гордиться нечем. Они — как пыль под ногами, которая заставляет чихать — ты не можешь почувствовать себя настоящим, живым воином! Только с достойным противником (в мирное время, которого у истинных практически не бывало, ибо состояние войны — это нормально, они задирали друг друга; уруки всегда числили себя лучшими бойцами Веринии) можно обратить на себя благосклонный взгляд Тимбуру, духа войны!
Мен, ехавший в отличие от побратима с невозмутимым видом, едва услышав низкое негромкое рычание, насторожился и пригляделся к загривку своего Тарка. Уж он-то, вырастивший и воспитавший его со щенка, знал хорошо, и расслабленная походка, и демонстративное отворачивание морды в сторону, не могли его обмануть — приблизившийся к нему недопустимо близко ягир Дрина мог нарваться на выволочку. А два сцепившихся зверя — это испытание для наездников, и Мен, недолго думая, взмахнул плетью с вшитыми на конце свинцовыми шариками, влепил между ушей. Тарк обиженно взревел и в отместку клацнул зубами на соседа. Тот дёрнулся в сторону, махнул лапой с пятисантиметровыми когтями. Промазал, но наездника при этом ощутимо тряхнуло. Дрин, естественно, удержавшийся в седле, раздражённым или злым от выходки питомца не был, наоборот, расхохотался, хлопая свободной левой рукой по бедру. Мен тоже оскалился, изображая удовлетворение. Весело.
Широкий проспект был пустынен. Жители, те, кто не сбежал из оккупированного «тёмными» района, напуганные резнёй, которую устроили уруки вначале (да и потом они продолжали брать дань кровью), носа не показывали на улицу. Сейчас, правда, когда шаманы частично заполнили посохи, были заняты иными ритуалами и перестали проводить массовые жертвоприношения, немного осмелели — кушать-то надо! Но два едущих наездника — это было очень опасно для здоровья — кто знает, какое развлечение им придёт в голову? Тем более, их все так называемые шутки были неизменно связаны с кровопусканием, пытками и мучительной смертью. Всё вокруг замерло в страхе — Мен буквально ощущал это чувство, пропитавшее и стены домов, и камни мостовой, и кованые ограды, и даже само низкое, затянутое тучами, небо над ними. Это, конечно, тешило самолюбие истинного, но уже, пожалуй, и утомляло. Как и неубранные трупы людей, зияющие провалы окон, грязь, мусор, вьющиеся дымки не до конца потушенных пожаров.
Тарк неожиданно насторожил уши в сторону одного из частых здесь боковых переулков, что кривыми и худыми змейками стекались к проспекту. И самому Мену тоже что-то почудилось, но Дрин, продолжающий заливаться соловьём, не давал возможности сосредоточиться. Он поднял руку. Но побратим не заметил жеста товарища, занятый осаживанием плетью своего зверя, и Мен наклонился ткнуть его кулаком в плечо… Тут что-то горячее брызнуло в лицо… И солёное.
В глазнице побратима торчало оперение арбалетного болта, остриём упёршегося в тыльную часть шлема, который очень настоятельно рекомендовал надеть Мен. Не помогло. Ещё один болт ударил в шею зверю.