Девушка смиренно сидела на табурете у противоположной стены, сложив ладошки на коленях и не отрывая от него взгляд. Как истукан! Слава Единому, не бросилась помогать встать, когда Ройчи, спустив с кровати босые ноги, сел. Подумал и накрыл голые колени одеялом, и снова посмотрел на неё. В душе начало зарождаться глухое раздражение.
— Чего надо? — грубо бросил, не в силах бороться с собой.
Она не ответила, даже не пошевелилась, и повисшая следом неловкая тишина только больше раздраконила его. Но Ройчи, сумасшедшим усилием воли подавил в себе желание рассказать этой девахе, что он думает о ней. Не дай Единый, ляпнет что-то не то, и она наложит на себя руки — с этой дикарки станется! Конечно, он ещё тот циник, но брать на себя смерть — и даже невольно — юной девушки категорически не согласен.
Что там говорить, у него не было ни сил, ни желания сейчас разбираться с этой ситуацией. Тем более, совсем иные проблемы стали громко заявлять о себе: неимоверно хотелось помыться, окунуть разбитое тело в горячую ванну, откиснуть и сбросить груз насыщенных и «грязных» дней. Плюс ко всему сосущее и с каждым ударом сердца всё требовательней напоминающее о себе чувство голода, словно превращающее живот в воронку, затягивающую в себя в конце концов и разум… Но смятённые, вялые мысли никак не желали предложить верный и эффективный план по решению этих, по сути, простых задач, а ощущение апатии и какой-то досадной беспомощности вновь стало пробуждать к жизни ростки злости.
К счастью, в этот момент, без всяких предварительных стуков и иных церемоний, от удара — явно ногой — открылась дверь, и в помещение вошёл Худук.
Цепкий, внимательный взгляд на человека — девушку он проигнорировал, прошёл к столу, поставил поднос, потом подвинул к Ройчи стул, на который и переставил принесенное, и только после этого на его невозмутимом сморщенном лице мелькнула обычная ухмылка.
— Ну, здравствуй, пьяница.
Мужчина поморщился, но промолчал, ибо шутка была не нова. По объективным причинам Ройчи, естественно, не относился к категории «пьющих», вследствие чего ему частенько приходилось «приглядывать» за разошедшимися товарищами. Захмелеть мог Рохля, несмотря на кажущуюся «невосприимчивость» (другое дело, какие объёмы нужно на это дело пустить!). Про гнома и говорить нечего — пивная диета по жизни его вполне устраивала, за что от товарищей, даже от старающегося не лезть в чужие дела эльфа и вполне сдержанного по этой теме гоблина (ну, тут понятно: «малышу» плохой пример подаёт) периодически выслушивал нравоучения. Худук при этом тоже был не дурак налакаться на халяву (но желательно не на виду у Рохли). И даже Листочек мог оторваться чем-то благородным какого-то урожая — ведь буйной компании наёмников нужно соответствовать! Только Ройчи, увы, был лишён этого удовольствия. Поэтому, если быть точным, «пьяница» — определение человека, введённое в обиход именно Худуком однажды не совсем добрым утром (дыхнув перегаром на будящего его мужчину), который заботиться о наклюкавшихся накануне товарищах.
— Видишь, как нелегко бывает, — пробурчал зеленокожтй, наблюдая, как Ройчи, кривясь и негромко ругаясь, одолевает литровую кружку горячего пойла, приготовленного собственноручно гоблином.
— Вот-вот, хороший мальчик, — оскалился довольно, глядя на покрасневшее лицо товарища с выпученными глазами, распахнутым — от невозможности отдышаться — ртом. — Не боись, сейчас полегчает, — и подвинул тарелку с овощами, тонкими полосками мяса и сыра. — И чтобы сам следующий раз, помогая друзьям после хорошего застолья, ты тоже был таким же покладистым и мягким, как я. А то бывает — никакого сочувствия, будто сам дракон вселяется в тебя!
И снова Ройчи никак не прокомментировал сказанное — он жадно поглощал пищу. Но уголки губ от слов «тёмного» поползли в стороны. А вообще, от гоблина будто исходила благотворная, успокаивающая волна. Использовал ли Худук свой дар или так действовало одно его присутствие — не суть важно, просто Ройчи в который раз подумал о том, что люди и человечество в целом недооценивают маленьких «тёмных». Навесило ярлык «злопамятных, коварных и мстительных», а мудрости очень древнего народа не желает видеть.
— И ещё, — вдруг наклонился к жующему человеку и негромко проговорил Худук, — с ней, — обозначил кивок назад, — нужно что-то решать. Тебе. И побыстрее, — Ройчи даже на мгновение перестал жевать от прозвучавших в голосе гоблина совершенно мягких и… сочувствующих интонаций, недоумённо поднял голову. — Как-то не хочется однажды получить нож в бок от такого милого существа за, гм, неуместную шутку или косой взгляд в твою сторону, — оскалился и покачал головой, словно дополнительно акцентируя внимание на сказанном.