Дэйдра оперлась о перила.
— Почему я?
— Потому что вы привлекательная,— сказал он.— И я очень восхищен телом.
Она покраснела.
— Вашей работы,— добавил Наград и предложил ей свой ридер. Экран зажегся со списком недавних публикаций. Одна из верхних…
— Такое не предавалось гласности. Это засекреченная информация,— Дэйдра взяла ридер и шлепнула легким указательным касанием по верхнему заголовку. Здесь было все содержимое ее рэийского исследования.— Как вы это достали?
— Это было доведено до моего внимания стороной, обеспокоенной, что нам в нашей среде можно оказаться с пустым ртом.
— Вы полазили по сети посольства,— уставилась на него ошеломленная Дэйдра: «Лао…Цзу, на что еще он мог иметь доступ?»
— На самом деле, это не было уж таким трудным,— продолжил Наград, пожимая плечами.— Я не могу себе позволить иметь информаторов в моей ветви, но не больше, чем вы можете терпеть вину за смерть моего отца.
— У меня не было никаких информаторов,— она возвратила ему назад в руки ридер.
— Я это понял сразу, как только прочел ваш аналитический материал. Вывести многое из этих заключений, исходя из внешних показателей, просто замечательно.
Степень высокомерия лорда Награда была более чем замечательна. Дэйдра посмотрела на него.
— Тогда, возможно, вы бы получили наслаждение от другого вывода,— она выдвинула карту ридера из квадратной секции своего информационного браслета, и защелкнула ее в ридере. Запись мирной встречи тридцатилетней давности заполнила экран.— Это экспедиционный капитан Шон Козлов. А это, я полагаю, ваш отец. Они исполняют мирный ритуал: на рыбалке вместе наловили рыбы, а теперь совместно принимают свой приготовленный улов,— она шлепнула по экрану, вынуждая масштаб измениться.— Они едят красную рыбу. И икру красной рыбы.
Наград наблюдал за экраном. Маска безразличия ускользнула, и на его лице она увидела глубокую печаль.
— У вашего отца не было аллергии на икру,— сказала Дэйдра.
— Мой отец родился без иммунитета на черный мох,— Наград удерживал на ридере свой пристальный взгляд.— Генетическая ошибка, мутация, которая по какой-то причине не была обнаружена. Он пережил шестьдесят четыре года без «контракта» с инфекцией. Мы понятия не имели, что он был болен, пока он не начал кашлять черной пылью. Очень редко в наши времена, но такое, к сожалению, все еще случается.
Черный мох был неизлечимым. Два месяца инкубационного периода, а затем легкая смерть, так как жертва засыпала, чтобы уже никогда не проснуться. Вместо того чтобы почить на своей кровати, рэийский лорд умирал в агонии среди чужих. И Дэйдра проронила:
— Он покончил с собой.
Наград прислонился спиной.
— Он чувствовал, что должен послужить ветви своей смертью. Единственная трудность лежала в нахождении такого яда, который сымитировал бы аллергическую реакцию на красную рыбу. Смерть не произошла так быстро, как мы на то надеялись.
Догадка осенила Дэйдру:
— Вы были там,— сказала она.— Это вы были тем, кто взял благоцвет из моей руки?
На несколько мгновений Наград закрыл свои глаза.
— Да.
— Вы стояли там и смотрели, как умирает ваш отец.
— Он был моим лордом. И я чту его желания.
— Он умер для того, чтобы предоставить оправдание для вас на получение взятки с империи.
Лицо Награда достигло границы опасного вида.
— Да. И ветви отчаянно нужны деньги. И вы можете быть уверены, миледи, я сделаю все, что в моих силах, чтобы выжать из сферы вашего господства по праву каждый, до последнего, юнит. А сделать что-нибудь меньшее, было бы равносильным тому, чтобы обесчестить его смерть.
Наград предложил извлеченную из ридера карту, но Дэйдра зажала ее в кулаке его протянутой ладони.
— Это принадлежит вам.
И прежде чем он смог сказать что-нибудь еще, она закачала головой.
— Я все понимаю, лорд Наград. И поступаю искренне.
— Я полагаю, вы презираете меня.
— Нет. Я восхищаюсь вами,— и чтобы ему не было видно ее лицо, Дэйдра отошла.
*** *** ***
8
Вечер принес Дейдре чашечку ароматного чая и стук в дверь.
— Войдите,— прокричала она, всем своим нутром желая, чтобы визитер убрался.
Нина Каррест вошла в комнату. Одетая в мягкий халатик, который имел такой вид, как будто в нем поспали, убравшая с лица волосы, в торопливо сделанный сзади хвостик пони, Нина выглядела лучезарно красивой.
Было просто несправедливым то, что женщине следовало абсолютно ничего не делать и выглядеть так хорошо.
— Я не совсем уверена, что знаю, почему я здесь,— неловко замялась Нина.