В приоткрытую дверь на миг ворвались радостные крики зрителей и тут же пропали, как только она закрылась. «Оказывается здесь неплохая шумоизоляция, — непроизвольно сделал заметку для себя Юрий. — Но кого это так приветствовали жаждущие крови дегенераты, неужели нашу команду?» Пусть бой и не оказался смертельным, как его запугивали, но публику, пришедшую поглазеть на бьющихся ради ее потехи гладиаторов, он по-другому не воспринимал.
— Противники красуются, — словно в ответ на его мысли, пояснил выглядывающий в окно Боровски. — Демонстрируют свои боевые ипостаси.
— Что же там необычного? — подниматься Юрию ужасно не хотелось.
— Ой, смотрите, змея! — вскрикнула Юки, тоже прильнувшая к экрану в большой мир. — Большая, как анаконда! Нет, гораздо больше! Разве такие бывают?
— Какого бионика сварят, такой и бывает, — скривился лежащий на лавке Малибек. — Любая химера оживет.
Его одна рука свисала, как плеть, а второй он прикрывал над ней плечо. Судя по его виду, ранение было серьезным, раз так заставило переживать боль при возвращении из ипостаси. Перехватив взгляд Юрия, грустно покачал головой:
— Лик принимает удар на себя, а переживаешь его последствия здесь, — он постучал пальцем по виску. — Что пробили, то и болит. Пройдет, конечно, но нужно время.
— Негром ты смотрелся забавно, — улыбнулся Юрий, подумав, что его слова будут ему поддержкой. — Спасибо за выручку, кстати.
— Без этого никак. Двое всегда сильнее, чем один, а трое сильнее двух. Кто это поймет, тот и выиграл.
— Хорошо, когда вы это поймете перед боем, а не после, — презрительно бросил через плечо Боровски. — До некоторых туго доходит, как я посмотрю. Иначе, Малибога, не сидел бы ты сейчас с неподвижной рукой.
Он оторвался от окошка и, шумно выдохнув, пошел в сторону невысокого столика в углу вагончика. Юрия раньше не интересовали детали внутреннего интерьера этого нехитрого помещения, зато теперь он с удивлением рассматривал поставленные друг на друга ящики пива, образовавшие над полом небольшую пирамиду.
— Пиво улучшает заживление ран, придает бодрость и отвагу, — Боровски кинул банки Малибеку и Юрию.
Юрий не удивился, когда для того, чтобы поймать на лету жестянку, он просто не думая вскинул руку. Реакция у него улучшалась чуть ли не каждым часом. Зато у Малибека были проблемы — банка не только пролетела мимо раскрытой ладони, но и ударила по больной руке. Зашипев и выругавшись вполголоса, но брезгливо отпихнул ее ногой, и та покатилась обратно к ногам Боровски.
— Это что за дамочка в красных сапогах? — послышался удивленный голос Юки. — А каблуки-то, каблуки какие!
— Вампир это, — Боровски с хлопком сорвал крышечку с банки и с наслаждением вылил ее содержимое в рот. Рыгнул и добавил: — В программке так заявлено.
— Что-то давно я вампиров не видел, — Юрий заставил себя подняться и сунул нос в окошко.
Но, вместо дамочки, он увидел переминающихся с ноги на ногу нескольких молодых людей и составленную из шариков фигуру, похожую на рекламного человечка «Мишлен».
— Этот, что ли вампир? — удивился он. — А почему без сапог?
— Опоздал, — поморщилась Юки и повернулась к Боровски: — Почему нельзя было предупредить об ипостасях противника заранее? — она выхватил банку из руки Юрия и в один глоток осушила половину. — Ты за кого вообще, Боровски? Тебе заплатили магитом, чтобы мы проиграли?
— Не твое дело, — оскалился тот в ответ. — Я делаю бизнес, а ты всего лишь инструмент. Как лопата для землекопа или грабли для крестьянина. Твое дело телячье, скажу тебе идти, ты и пойдешь. А уж на бойню или в поле травку пощипать, это определяю только я. И не надо на меня так смотреть, будто я украл твое счастье! Вы все равно продуете, потому что та команда гораздо сильнее. А я, если хотите знать, выторговал вам право на сохранение жизней. Это дорогого стоит.
— Что в программке сказано про последнего участника? Говори, предатель! — вспылила Юки.
— Но-но! — Боровски усмехнулся. — Я бы попросил быть сдержанным в своих эмоциях. А про последнего участника ничего в программке не сказано. Это сюрприз. От себя могу добавить, что сюрприз неприятный. Для вас.
— Сволочь, — еле слышно произнесла девушка и отвернулась к окошку.
Юрий хорошо видел, как в уголках ее покрасневших глаз блеснули слезинки. Ему стало обидно за девушку, за ребят, которые пошли на арену, ничего не подозревая. Он ободряюще коснулся ее плеча и как можно увереннее произнес: