Кэти, перемыв всю посуду, вошла в гостиную и уютно устроилась в кресле рядом с Элли. Закрыв глаза, она начала тихо напевать себе под нос.
Элли сердито взглянула на нее:
– Ты мне мешаешь.
– Чем мешаю?
– Поёшь, когда я читаю.
Кэти нахмурилась:
– Я не пою. Если это вам мешает, пойдите в другое место.
– Я первая пришла, – ответила Элли, чувствуя себя семиклассницей, но все же встала и пошла к двери, а Кэти тут же пошла вслед за ней. – Господи, теперь вся гостиная в твоем распоряжении!
– Можно задать вам вопрос? Мама сказала, что вы прежде приезжали на лето в Парадайс и жили на ферме вроде нашей. Ей рассказала об этом тетя Леда. Это правда?
– Да, – медленно ответила Элли, недоумевая, зачем Кэти спрашивает. – А что?
– Просто как-то не похоже, что вам здесь очень нравится, – пожала плечами Кэти. – На ферме, я имею в виду.
– Ферма мне очень нравится. Только я не привыкла нянчиться со своими клиентами. – Заметив обиженное выражение на лице Кэти, Элли вздохнула. – Прости. Напрасно я это сказала.
Кэти подняла на нее глаза:
– Я вам не нравлюсь.
Элли не сразу нашлась что ответить.
– Я тебя не знаю.
– Я тоже вас не знаю. – Кэти повозила носком ботинка по деревянному полу. – В воскресенье у нас все по-другому.
– Я заметила. Никаких дел по хозяйству.
– Ну, все же дела есть. Но находится время и для отдыха. – Кэти взглянула на Элли. – Я подумала: раз сегодня воскресенье, мы могли бы тоже заняться кое-чем другим.
Элли внутренне напряглась. Хочет ли Кэти предложить им свалить из городка? Найти пачку сигарет? Уединиться на несколько часов?
– Я подумала, а что, если мы станем друзьями? Просто на эти полдня. Вы можете сделать вид, что познакомились со мной, приехав на ферму, где бывали в детстве, и что ничего такого со мной не случилось.
Элли отложила книгу. Если она расположит Кэти к себе, побуждая девушку раскрыться и сказать правду, то ей может не понадобиться помощь Купера.
– Когда я была девчонкой, – медленно проговорила Элли, – то умела запускать камушки по воде дальше моих кузенов.
Лицо Кэти расцвело улыбкой.
– Думаете, и сейчас смогли бы?
Они одновременно вышли через дверь и зашагали по полю. На берегу пруда Элли нашла гладкий плоский камешек и запустила его в воду, сосчитав, что он подпрыгнул над водой пять раз. Потом покачала пятерней:
– Не потеряла сноровку.
Кэти тоже подняла камешек. Четыре, пять, шесть, семь «блинчиков». Широко улыбаясь, она повернулась к Элли.
– А у меня больше, – поддразнивая, сказала она.
Сосредоточившись, Элли прищурила глаза и повторила попытку. Минуту спустя Кэти тоже.
– Ха! – возликовала Элли. – Я выиграла!
– Не выиграла!
– Я опередила тебя на целый ярд, честно!
– Ничего такого я не видела, – запротестовала Кэти.
– Ой, правильно! И твои свидетельства такие же точные. – Кэти рядом с ней сжалась, и Элли вздохнула. – Извини, мне трудно не думать, зачем я здесь на самом деле.
– Вы сейчас здесь, потому что верите мне.
– Не обязательно. Адвокату защиты платят за то, чтобы он заставил присяжных поверить в его слова, которые совпадают или не совпадают с тем, что сказал ему клиент. – Кэти подавила восклицание, и Элли улыбнулась. – Наверное, для тебя это звучит очень странно.
– Я не понимаю, почему судья просто не выберет человека, говорящего правду.
Сорвав травинку тимофеевки, Элли зажала ее в зубах.
– Не так все просто. Речь идет о защите прав человека. А иногда даже для судьи дела не делятся на белые и черные.
– Они белые и черные для «простых» людей, – заметила Кэти. – Если выполняешь «Орднунг», ты прав. Если нарушаешь, тебя наказывают.
– Ну, в англоязычном мире это называется коммунизмом. – Элли помолчала. – А что, если этого не сделаешь? Что, если тебя обвинили в нарушении правила, а ты невиновен?
Кэти покраснела:
– На собрании членов общины обвиняемый человек имеет шанс рассказать свою историю.
– Угу, но ему кто-нибудь поверит? – Элли пожала плечами. – Тогда-то и выступает адвокат защиты. Мы убеждаем присяжных, что клиент мог и не совершать преступления.
– А если совершил?
– Тогда его все равно оправдают. Такое тоже иногда случается.
Кэти от изумления открыла рот:
– Но это будет ложью.