Моя лошадка взяла с места плавно да гладко, рядом со мной, чуть придерживая своих рысаков, двинулись два других рыцаря. Я обнаружила, что несусь быстрее, чем предполагала, но, вопреки собственным опасениями, эта скорость не пугала, а веселила. Я словно летела и ветер свежей струёй бил в лицо. Лошадь была отлично выезжена. Малейшего касания ногами или движения удилами было достаточным, чтобы перейти с рыси в галоп и обратно.
Но то, что началось подобно сказке к вечеру обернулось мукой и страданиями. Мне казалось, я умру. Я вообще не думала, что можно до такой степени стереть свою пятую точку. Седло натёрло на ягодицах кровавые мозоли. Бёдра и руки были стёрты в кровавые пузыри, мышцы на спине, руках и ногах ныли неимоверно.
Но в такой усталости были и свои плюсы – пламенеющая болью попа отвлекает от всякой навязчивой или горькой мысли. Я не могла думать ни о чём другом, кроме как ванне и мягкой кровати.
Но в комнате меня уже поджидал король-отец. Никем другим, кроме как королём Зигмундом III этот человек быть не мог.
Кстати, видимо, другие Зигмунды были из другой династии. Или всех мужчин в этом роду по мужской линии звали Зигмундами, что, конечно не исключено.
Мужчина был невысок, коренаст и представителен. Большой крючковатый нос выдавал в нём властную натуру, склонную к анализу и умозаключениям, чётко очерченный рот говорил о решительности, а скорбно опущенные уголку губ и бровей о том, что пережил он в своей жизни немало. Судя по остаточной памяти и симпатии к этому человеку, Анжелика отца любила.
Он выглядел скорее расстроенным, чем рассерженным нашим отсутствием.
– Анжелика, – шагнул он ко мне и обнял прежде, чем я успела растеряться или задуматься о том, что принцессам полагается сделать по этикету, встретив отца-короля на пороге своей спальни. – Как вы напугали нас, дочь моя! Чего вы хотели достичь столь опрометчивыми действиями?
– Не сердитесь, государь. Я всего лишь хотела проститься с родными краями, ведь у меня мало шансов увидеть их вновь.
– Не говори так. Ты разрываешь моё сердце. Посланники принца Санистора заверяли меня, что тебе не причинят вреда.
– Думаю, что другим своим невестам он обещал тоже самое.
– Он получит корону моих земель только тогда, когда станет отцом моих внуков! И если хоть волосок упадёт с твоей головы, даже его драконы не смогут его спасти!
– Уверена, если бы вы могли остановить этого человека, вы постарались бы избежать этой свадьбы, отец?
– Но почему же? Девушки должны выходить замуж. Такова божья воля. А чем плох Эвил Санистор? Он молод, хорош собой…
– И уже успел похоронить трёх жён. У меня есть все шансы пойти той же дорогой.
Я отметила, что король не назвал моего жениха принцем. По идее и правильно, какой же он принц, если уже успел поработить три части из девяти от своего давешнего королевства? Он не принц, он король Санистор.
– Дорогое моё дитя! Ты радость моя, моя красавица, дочь моя. Ты должна понять, всё что я делаю, я делаю ради будущего. Твоего, твоей сестры – нашей династии. И будущего нашего многострадального народа. Ради всеобщего блага ты должна выйти замуж за Порочного принца Эвила Санистора, сына наших заклятых врагов, ненавидящих нас и жаждущего мести.
«Ты белая овца на заклание, смирись и гордись», – слышала я подтекстом.
– Что вы такое говорите? – сказала я вслух. – Ведь это ужасно! Вам легко говорить – ради всеобщего блага! А какого мне? Я вовсе не испытываю желание принести себя в жертву, отец и, полагаю, никто подобной жертвы даже не оценит! Неужели вы меня совсем не любите, что добровольно отдаёте на смерть?!
На мгновение лицо короля дрогнуло, но в следующую секунду он словно надел маску, под которой скрыл все свои чувства.
– Анжелика, успокойся! – властно потребовал он. – Всё уже решено и ничего не изменить. Против армии нечисти и двух драконов, чьё пламя воистину бесконечно, что сумели ощутить жители двух соседних королевств на своей шкуре, нашей армии не выстоять. Твоя свадьба с принцем наш единственный шанс.
– Ваш, возможно. Но не мой, – отрезала я.
– Может быть, тебе удастся…
– Что? Что, отец, мне удастся? Выжить?
– Привязать этого человека к себе.
– Вы сами не верите тому, что говорите, – с презрением скривилась я.
Мужчины такие мужчины! В любом мире думают только о себе и готовы пожертвовать своими детьми ради собственной жизни, разменять своё дитя на похоть. Мой родной отец именно так в своё время и сделал. Бросил и меня, и мать, и брата. А потом, получив коленом под зад, приполз, а мать его приняла. Всем сказала – ради детей. Но дети тут не при чём. Ради себя она его приняла, ради того, чтобы штаны на диване лежали. И никому от этого хорошо не стало.