Он полуобернулся и из толпы к нам шагнуло два человека. Стражники скрестили перед ними копья, но, повинуясь знаку, данному отцом Анжелики, тут же освободили проход. В руках неизвестного была дорогая шкатулка, а на ней необычно красивая диадема и снежного серебра, сверкающих росой алмазов и неизвестных, несуществующий на земле, чёрных, словно горящих огнём изнутри, драгоценных камней.
Взяв диадему обеими руками, принц, прозванный Порочным, осторожно воздвиг мне эту красоту небесную наголову, предварительно сняв ту, что на меня нацепили слуги батюшки.
Осторожно коснувшись моего подбородка, принц нежно, горячо заглянул мне в глаза и проговорил голосом соблазнительным, обещающим все наслаждения мира:
– Редко встречаешь глаза, подобные двум звёздам; подобные двум глубоким омутам, где отражается сияние утренних небес и бездонное бурное синее море. Невозможно не проникнуться восхищением таким творением Всевышнего Бога и не чувствовать к нему благодарность за столь совершенное творение.
Это было толсто, да. В смысле такая лесть слишком искусственная, чтобы в неё поверить. Или мы, женщины, в своём потребительском и комфортабельном 21 веке успели забыть какого это, слышать от мужчины связную и красивую речь? Нет, я конечно не верила не единому сказанному слову, но звучало-то красиво. И к месту.
Хотя, может быть, это тоже часть ритуала и на свадьбах тут всегда такое толкают, а я-то уши развесила. Надеюсь, хоть от меня комплементов не ждут. Ладно, на всякий случай изображу скромность и оторопь. Мол, от волнения всё забыла. Если нужно, стоящие рядом подскажут ведь, что делать дальше?
Но всё молчали.
Склонившись, принц коснулся губами моих губ, мягко, нежно – в первый момент. А в следующий поцелуй стал жёстким и горячим настолько, что я задохнулась и, наверное, пошатнулась бы, когда он отодвинулся, не держи он меня сам так крепко.
Речетативом зазвучал над нами голос священнослужителя:
– Отдаёте ли вы, король Зигмунд III, повелитель Оруэла, эту женщину по воле Бога Всевышнего и Всемогущего, по Древнему Священному Закону, по решению Верховного Совета и в присутствие свидетелей, в жёны принцу Эвилу, сыну Анахтарона Санистору, законному принцу Священной Династии, как было решено между вами?
– Отдаю, – обречённо прозвучал голос короля Зигмунда с верхних трибун.
– Принц Эвил, сын Анахтарона, из Священной Династии Санисторов, берёшь ли ты в жёны принцессу Анжелику Ванхелию, дочь короля Зигмунда, правящего Оруэлом третьим в своей династии; принцессу, наследующему своему королю-отцу и приносящей в качестве своего приданного возможность претендовать на корону данного королевства, как было договорено между вами?
У меня мозг в трубочку скатался где-то не середине витиеватых речей преподобного, или как тут священников величают. Но от того, что я речь услышу не до конца, брак ведь незаконным не признают?
– Беру, – уверенно заявил мой жених.
Ещё бы! Кто ж от королевства-то в качестве приданного откажется? На таких условиях кто угодно женится на ком угодно.
– В присутствии свидетелей я объявляю этот брак совершённым!
И снова зазвучала музыка. Только на этот раз не струнные страдали, а загудели рожки на все голоса, кто выше, кто ниже, едва ли не какофонией, но какофонией торжественной.
То ли от радости за хозяина, то ли имея тонкий музыкальный слух, которому такая музыкальная партия не пришлась по вкусу, но дракон вплёл свой могучий голос в общий хор и земля содрогнулась от его рёва. Народ от испуга завопил.
В общем, на площади царила веселуха и оживление.
Один из советников короля Зигмунда скользнул к нам змеёй, как только девушки и священнослужители отошли в сторону.
– Ваше Величество, – льстивым голосом проговорил он. – Прошу вас проследовать за мной. Вас проводят к праздничному столу.
– Благодарю за щедрое предложение, лорд Торлэнд, но я не стану задерживаться на вашем пиру.
– Но, простите, как же так? Это не совсем…
Принц обернулся, выразительно приподняв брови, как бы подначивая собеседника закончить мысль и в то же время предостерегая его от столь опрометчивого поступка.
– Не совсем учтиво с вашей стороны, милорд…
Одной рукой по-прежнему не отпуская меня, второй принц выразительно схватился за меч, делая шаг по направлению к собеседнику:
– Я вам не милорд – я король. Ваш, в скором времени, надеюсь, поскольку в ближайшее время жду вашего суверена в своей Тёмной Цитадели с вассальной клятвой.
– Да, конечно, конечно, – китайским болванчиком закивал испуганный герцог, из которого дипломат как из моей шапки тапочки. – Я всего лишь оговорился, прошу меня простить, ваше величество.