Впервые за много лет у меня и моей дочери появилась защита. Ещё полгода назад я отчаянно оборонялась от жестоких нападок Макса, а теперь всё перевернулось на 180 градусов. И с ним теперь мне было как-то неожиданно надёжно. Я смогла расслабиться и плыть по течению, впервые за эти годы взвалив на кого-то решение своих проблем.
После ужина, ожидая, когда дети наконец-то наиграются в прятки и согласятся слушать мою сказку, мы сидели с ним в гостиной на диване. Макс не выпускал меня из своих объятий, а мне было с ним спокойно и комфортно, хотя всё ещё ощутимо потряхивало от недавних событий.
— Анечка, мне нужно послезавтра ненадолго вернуться на работу. Через два дня мне предстоят очень важные для нашей компании переговоры с немцами. Их никак нельзя отменить или перенести. Они уже прилетели и пока осматривают наши объекты без меня. Лариса сказала, что она планирует побыть с тобой ещё пять дней, а потом у неё билеты обратно. Поедете вместе с ней на дачу? Я вас завтра отвезу и до послезавтра буду там с вами, а потом на несколько дней уеду.
— Макс, я боюсь оставаться сама!
Я выпалила это на эмоциях, и лишь потом поняла, что ляпнула глупость. Он вовсе не обязан был находиться с нами постоянно. Но мне так не хотелось, чтобы он уезжал! С ним я чувствовала себя в безопасности. Ещё не отойдя от пережитого стресса, я панически боялась, что что-то случится снова.
— Я могу забрать тебя с детьми в столицу. Но как же Лариса? И это же всего несколько дней. Отец пришлёт вам на время моего отсутствия охрану. После переговоров я сразу приеду к вам, обещаю. И до конца твоего отпуска буду с вами. Хорошо?
— Разве у меня есть выбор? Дети будут рады, если ты потом сможешь провести с ними время.
— А ты?
— Мне с тобой спокойно и надёжно. Я сейчас в совершенно расшатанном состоянии, не могу ни о чём думать и что-то решать. Хочется спрятаться в какой-то безопасной берлоге и там пересидеть бурю.
— Берлога будет безопасной, обещаю. У отца работают профессионалы, с ними вам ничего не угрожает. А потом я вернусь и буду твоим личным телохранителем.
Мне нужно было взять себя в руки и перестать трястись от каждого шороха. Но пережитый стресс никак не отпускал.
— Ань, я впервые в жизни ненавижу свою работу. Я знаю, что должен остаться с вами на даче, но вместо этого вынужден возвращаться в столицу. Поверь, в любом другом случае я бы отменил или перенёс все свои дела, но не эти переговоры. Отказаться от них — означает перечеркнуть всё, чтомы с отцом годами выстраивали и развивали, отказаться от перспектив.
— Макс, я всё понимаю. Ты вовсе не обязан…
— Нет, обязан. Теперь обязан. Я же сказал, что больше не отпущу вас.
Его напор и категоричность немного пугали меня. Но сейчас я, как никогда, нуждалась в том, чтобы кто-то взял нас под свою защиту и опеку. А потому не рискнула возражать. В конце концов, Макс был прав — он, как отец Милы, должен был заботиться о её безопасности. Мне не хотелось вдумываться в смысл его слов, я была слишком выбита из колеи для обдумывания смыслов.
Утром Макс увёз нас на дачу. Он вёл себя… очень необычно. Если отключиться от реальности, то можно было подумать, что мы с ним вместе, что мы — пара. Все эти объятия, мимолётные поцелуи, взгляды, знаки внимания и забота. Мне это было неожиданно приятно. Я знала, что всё это — лишь сладкий сон, который рано или поздно закончится. Но так не хотелось просыпаться! Я так истосковалась по заботе и мужскому вниманию, мне так недоставало этого, так хотелось любви и красивой сказки. Но разум мне упорно нашёптывал: “так-то оно так, но не с Максом же!”.
Поздно вечером, когда все улеглись спать, мы сидели в тишине и смотрели на звёзды. С детства я могла так сидеть часами, изредка заглядывая в затёртую карту звёздного неба.
Он ничего не говорил, просто держал меня за руку. Когда я встала, чтобы уйти спать, он притянул меня к себе, обнял и замер, разглядывая, будто видит впервые.
— Ты такая красивая. Самая красивая в мире.
Коснулся губами моих губ. Сначала слегка, как бы спрашивая разрешения, потом настойчивее. Я растерялась, сдалась его напору, растворилась в этом поцелуе. Все мысли пропали, я стала невесомой, будто попала в вакуум. Всё вокруг исчезло, перестало существовать.