Флори и Марди-Гра обеспокоенно переглянулись.
Все трое, не сговариваясь, одновременно замедлили шаг. Наконец, пройдя по извилистой тропинке, они увидели впереди, на пригорке, крыши деревни.
Флори от удивления даже икнул. Издалека можно было разглядеть лишь нечеткие силуэты низеньких домов, которые словно прижались друг к другу. Из одной печной трубы вился серенький дымок. Деревня была окружена плотным кольцом деревьев и находилась на краю огромного заснеженного болота. Трое путников некоторое время стояли на месте, разглядывая представшую перед ними картину. Кроме них нигде не было видно ни души.
— Вы были правы, учитель, — сказал Флори. — Они нас уже заметили.
Кюре стоял молча, не шевелясь, словно ожидая чего-то. Затем он вдруг быстро подошел к повозке Марди-Гра, снял с себя шубу и плащ с капюшоном и положил их в повозку.
На нем осталось лишь простенькое одеяние священника: подпоясанная веревкой ряса с короткими рукавами. На груди у него висел большой крест из орехового дерева. В таком виде Энно Ги хотел предстать перед своей новой паствой.
— Я — кюре. Я не какой-нибудь заблудившийся человек, случайно забредший сюда. Я хочу, чтобы они вспомнили… или чтобы догадались…
Воздух был ледяным, к тому же дул слабый ветер. Марди-Гра и Флори поневоле съежились, посмотрев на голые руки своего хозяина.
— А вдруг они говорят на каком-то другом языке? — спросил мальчик. — Что мы будем делать, если они не поймут нас?
— Что мы будем делать? — переспросил Энно Ги. — То же самое, что делали первые христиане, стремившиеся, чтобы их поняли неведомые им народы: мы будем проповедовать, общаясь с помощью знаков, и личным примером показывать, как соблюдать Божественные заповеди.
Больше не говоря ни слова, кюре направился к деревне, идя на несколько шагов впереди своих спутников.
В правой руке он крепко держал прочный посох паломника, изготовленный из твердой древесины дуба.
На снегу виднелись следы ног поспешно убегавших людей. Очаги были наспех погашены, двери — прикрыты, работа — брошена на том этапе, на каком она была внезапно прервана, домашние животные — уведены, а съестные припасы — спрятаны. Снег на земле во многих местах был затоптан так, что превратился в грязь. Предсказание кюре оказалось верным: жители деревни спешно покинули свои жилища. Но когда произошел этот «исход»? Сколько прошло часов или дней с тех пор, как жители узнали о приближении Энно Ги и его спутников?
Дома в деревне были расположены довольно хаотически. Странная дикость чувствовалась в каждой хижине, в каждом камне, в каждом проявлении жизни этих людей. Было неясно: то ли это люди постепенно адаптировались к такой мрачной атмосфере, то ли все вокруг стало отражением черных и диких душ местных жителей. Деревня была неухоженной, неуютной, убогой. Здесь присутствовали лишь самые примитивные признаки существования человеческого сообщества: семьи жили обособленно (но отнюдь не люди и домашние животные!); жители сообща пользовались очагами; у них были общая территория проживания, общий для всех лес, не только таящий в себе всяческие опасности, но и являющийся источником пропитания.
Энно Ги и его товарищи осторожно шли по главной улице, пересекавшей деревушку вдоль.
Молодому священнику прежде всего бросилось в глаза то, что значительная часть хижин были полуразваленными. Население, по-видимому, постепенно вымирало. Домов, все еще пригодных для проживания, было мало, и они стояли далеко друг от друга. На каждой крыше можно было увидеть одно, два, а то и три отверстия, предназначенных для перемещения душ умерших… Энно Ги сосчитал хижины, в которых еще жили люди. Предположения Шюке оказались правильными: в деревне оказалось четырнадцать жилых домов, то есть жителей насчитывалось примерно двадцать пять человек. Предметы, брошенные на порогах некоторых хижин, позволяли судить о роде занятий их хозяев: в этих домах жили охотник, кожевник, дровосек, кузнец, прачка и так далее.
Марди-Гра, шедший вслед за кюре, теперь тянул свою повозку лишь одной рукой. В другой он держал — на всякий случай — длинный тесак. Великан решил, что не помешает быть начеку.
Юному Флори всюду мерещились какие-то чудовищные лица и силуэты: сучок на бревне казался чьим-то настороженным глазом, тени деревьев на снегу походили на выползающих из-под земли призраков, деревянные двери скрипели, как будто их открывали приведения. Даже звук его собственных шагов казался зловещим и заставлял мальчика все время оглядываться.
В конце главной улицы, на противоположном краю деревни, в окружении полуразвалившихся домов виднелось здание, бревенчатые стены которого были сильно подгнившими, а каменная кладка покрылась мхом. От фундамента до крыши оно было покрыто остатками вьющихся растений. Похоже, когда-то это строение было церковью.
Энно Ги уже встречал подобные здания, когда путешествовал в годы своей студенческой юности. Этот незатейливый архитектурный стиль был очень распространен в течение многих столетий и отличался классическими формами. Это было маленькое культовое сооружение, какие обычно строят в захолустьях. Оно больше походило на языческий храм, чем на христианскую церковь. Сооруженное в основном из дерева, глины и соломы, к тому же совсем невысокое, здание имело архитектурные детали и пропорции, свойственные большим храмам, только как бы в уменьшенном масштабе: его сводчатый вход был увенчан фронтоном, округлые выступы имитировали апсиды, гравюры по дереву заменяли витражи, а надстройка на крыше изображала колокольню.
Марди-Гра и Флори то и дело озирались по сторонам. Тишина, царившая в деревне и в окружающем ее лесу, казалась все более странной. Поверхность болота, находившегося за деревней, была нетронутой: никто из жителей не скрылся в том направлении.
— Они должны быть где-то недалеко, — предположил Марди-Гра. — Будет нетрудно выманить их сюда.
— Мы не станем так поступать, — сказал Энно Ги. — Пусть они сами придут к нам. А у нас в данный момент есть другие дела.
Он подошел к входу в церковь и хотел было с силой налечь плечом на дверь, но она открылась без каких-либо усилий. Кюре вошел внутрь. То, что он там увидел, сильно удивило его.
Церковь была превращена в продовольственный склад, в котором жители хранили съестные припасы, заготовленные на зиму. Кровля была еще в довольно хорошем состоянии, благодаря чему неф[41] — хоть и лишенный связи с Господом — являлся, по-видимому, лучшим помещением в деревне. Энно Ги вспомнил рассказ Премьерфе о том, что, наблюдая за деревней, он видел, как ее жители частенько заходили в церковь… Кюре теперь знал причину этого.
Битый час Энно Ги, Марди-Гра и Флори вытаскивали из церкви пучки высушенных съедобных растений и куски копченых туш и складывали их в соседнюю полуразвалившуюся, без окон без дверей, хижину.
Как только в церкви стало пусто, Энно Ги попросил Марди-Гра затащить в нее их маленькую повозку.
— Пока мы обоснуемся здесь, под этой крышей, — сказал кюре. — Все равно церковь сейчас — словно пустая скорлупка. Мы должны вернуть ей священные атрибуты. Мы покинем это здание только тогда, когда сюда вернется Христос.
От религиозных символов практически ничего не осталось. Кое-где еще угадывались устроенные в стенах ниши, был виден выступ для алтаря, обозначалось место для скамеек, сохранился большой крест. Но все это пребывало в ужаснейшем состоянии. Более-менее хорошо сохранился лишь выложенный плоскими камнями пол.
Энно Ги взял тесак Марди-Гра и подошел к тому месту, где раньше, по-видимому, находился алтарь. Лезвием тесака священник начертил на плоском пыльном камне небольшой круг, в который едва бы поместились поставленные вместе ступни человека. Затем он сдул пыль с этого круга и произнес небольшую молитву, бросив при этом на камень несколько капель святой воды. Выпрямившись, кюре сказал:
— Ну вот. В данный момент это и есть церковь деревни Эртелу!
41
Неф — продольная часть христианского храма, обычно расчлененная колоннадой или аркадой на главный неф и боковые нефы.