Трое францисканцев Мартина IV присутствовали на полуденном богослужении. Службу отправлял епископ Куртан — человек, пользовавшийся у Папы доверием. Его проповедь была посвящена милосердию и извечному поиску истины — занятиям, за которые сполна воздавалось в жизни иной. Когда епископ дошел до церемонии причастия, он протянул трем францисканцам пресные хлебцы, символизирующие тело Христово. В эти просфоры был добавлен смертельный яд. Через час Фожель, Шобль и Бидю скончались в страшных муках.
Мартин IV находился в своей личной часовне, ожидая прихода Артемидора. Размышления о том, как ему следует поступить в той или иной ситуации, обращения к Богу в попытке получить ответ на мучавшие его вопросы обычно не занимали у понтифика много времени.
Однако сегодня нужные ответы не приходили.
Длинные белые свечи, освещавшие часовню, были заблаговременно заменены на свечи из специального воска. Исходивший от них сероватый дымок вызвал у Папы мгновенное удушье.
Когда удивленные слуги наконец решились заглянуть в часовню, Папа лежал на полу и его тело было уже холодным.
Немедленно поставленный в известность о смерти Папы Римского, канцлер Артемидор приказал провести соответствующее расследование и объявил о созыве чрезвычайного конклава для выборов нового понтифика.
26
Объединенный отряд во главе с епископом Жорже Ажа незаметно приближался к Эртелу.
Стоя возле наконец-то восстановленной церкви, Энно Ги пытался успокоить своего юного ученика. Флори, вернувшись из Драгуана еще два дня назад, неустанно говорил о надвигающейся катастрофе и умолял своего учителя покинуть деревню.
Кюре и слушать не хотел об этом.
И тут из глубины леса раздались крики.
Энно Ги вздрогнул: крики доносились со стороны того оврага, где находились комедианты.
Затем на деревню обрушился дождь из подожженных стрел. Стрелы падали и в грязь, и на деревянные крыши, которые тут же воспламенялись.
Раздался жуткий гул, словно задрожала сама земля, и в деревню с шумом ворвалась группа всадников.
В овраге вовсю кипела безжалостная схватка. Объединенный вооруженный отряд Жорже Ажа и Эймара дю Гран-Селье разделился на четыре группы. Одна из них направилась к оврагу, чтобы уничтожить расположившихся там комедиантов. Солдаты ворвались в убежище прямо на лошадях.
В этой атаке принимал участие и Жильбер де Лорри. Сидя на своем боевом коне, он вдруг почувствовал легкое головокружение: человек, по голове которого он только что рубанул мечом, неожиданно показался ему удивительно знакомым. Оглядевшись по сторонам, он узнал ящики, прирученных животных, разноцветные одежды — это была та самая труппа комедиантов, которую он встретил на постоялом дворе Романа! Юноше вдруг захотелось закричать что есть силы. Эти люди вовсе не были гнусными еретиками, о которых шла речь. Произошла ошибка! Ужасная ошибка. Он попытался предупредить об этом своих товарищей, однако, резко остановившись посреди потока воинов, он тут же был вышиблен из седла напиравшими сзади всадниками.
Жильбер упал на землю среди деревянных башмаков и босых ног мечущихся людей. Слегка оглушенный, он все же приподнял голову и увидел в глубине оврага два знакомых лица: старого комедианта и ту девушку, изящество и нежность которой в свое время так сильно поразили его на постоялом дворе Романа.
Чтобы не быть затоптанным конями, Жильбер откатился к этим двоим. Девушка пряталась за стариком. На губах старого комедианта застыла странная улыбка, неуместная при кипевшей вокруг схватке: он был мертв.
Жильбер снял со своей головы шлем. Комедиантка тут же его узнала. Буквально в нескольких шагах от них градом сыпались удары мечей. Жильбер увидел, что его соратники принялись поджигать имущество комедиантов. Труп юного Птицелова — того мальчика, на которого Жильбер натолкнулся у гроба епископа, — перекатывался под ногами мечущихся людей, как обычный мешок с тряпками. Жильбер решительно поднял свой меч и одним ударом проделал лаз в нависавших над убежищем ветвях. Схватив девушку за руку, он вытащил ее из оврага.
Сорок всадников, ворвавшихся в деревню Эртелу, принялись вышибать двери в хижинах и ломать все вокруг с невообразимой яростью. В центре атакующих Энно Ги заметил монаха, державшего в руках огромный пылающий факел. Именно к этому факелу то и дело подбегали солдаты, чтобы поджечь ветки или пучки соломы, которые они затем бросали на крыши хижин деревни. Человеком с факелом был Эймар дю Гран-Селье. С лицом, исказившимся от ярости, он лицезрел творимое вокруг него бесчинство.
Солдаты убивали жителей деревни одного за другим. Любые попытки сопротивления оказывались бесполезными.
Постепенно пламя стало охватывать хижины. Их крыши обрушивались одна за другой. Самые высокие из них, падая, обсыпали все вокруг огненными искрами. Люки, закрывавшие входы в подземелье, проседали под давлением обломков, тут же вваливавшихся в подземные ходы под хижинами. Повсюду слышались крики женщин и детей. Лолек одним из первых бросился в бой, пытаясь защитить свою мать. Его тут же пронзили копьем.
Поняв, что бесполезно пытаться остановить эту бойню, Энно Ги сам бросился в схватку. Над его головой мелькали стрелы и выпущенные из пращ камни.
Из всех обитателей деревни самым крепким орешком оказался Марди-Гра. Он яростно сражался, рассекая своим тесаком суставы на ногах лошадей и затем вонзая его лезвие в щели в доспехах падающих с лошадей воинов. Он даже умудрился свалить троих нападавших одним ударом. Когда ниже его левого плеча вонзилась стрела, он не обратил на это никакого внимания и не стал вырывать ее. Бросившись в самую гущу схватки, он вдруг натолкнулся на весьма достойного противника. От неожиданности он даже на миг отступил назад: ему показалось, что перед ним стоит его точная копия, и он решил, что это ему померещилось в пылу битвы. Марди-Гра столкнулся лицом к лицу не с кем иным, как с Мерси-Дьё. Они были одинакового телосложения, оба имели мрачную загадочную внешность и были одинаковой физической силы. Вокруг них стихийно образовался круг. Схватка кипела слева и справа, и в ее центре сошлись эти два гиганта…
Они бросились друг на друга. Их столкновение было подобно землетрясению. Вскоре они отшвырнули в сторону свое оружие и вцепились друг в друга голыми руками. Они не отрывались друг от друга и в своей ожесточенной схватке подняли столько пыли, что уже было трудно разобрать, кто из них кто. Они долго боролись на равных, и никто из них не мог одолеть другого. И тут Мерси-Дьё заметил стрелу, торчащую из плеча Марди-Гра. Он ухватился за нее и с силой воткнул ее глубоко в тело своего противника. Марди-Гра вскрикнул от резкой боли. Его левая рука вдруг перестала слушаться, дыхание перехватило, в глазах потемнело. Воспользовавшись этим, Мерси-Дьё схватил валявшуюся на земле гизарму и одним ударом отрубил голову бессильно опустившегося на одно колено верного спутника Энно Ги.
Однако победителю недолго довелось радоваться победе. Он тут же получил по голове удар чем-то твердым как камень: на него сзади напал Агриколь. Мерси-Дьё рухнул замертво в нескольких футах от трупа Марди-Гра.
Флори де Мён, поначалу совершенно ошеломленный, так же, как и его учитель, внезапным нападением, затем попытался спастись бегством в лес. Вслед за ним бросились двое всадников, вооруженных копьями. Мальчик углубился в самую чащу, и его преследователям вскоре пришлось спешиться. Флори в кровь разодрал о колючий кустарник икры, перепрыгивая через грязные лужи и спотыкаясь о торчащие из земли корни. Два раза буквально в нескольких сантиметрах от его головы просвистело копье, вонзавшееся затем в одно из деревьев. Преследователи гнались за ним уже буквально по пятам. Мальчику не было кого позвать на помощь, да и оружия у него не было: его нож остался в деревне, в животе одного из нападавших солдат. Звук сапог за его спиной раздавался все ближе и ближе. И вдруг Флори увидел призрачный голубоватый свет, похожий на мираж. Затем свет исчез и наступила тишина. Позади него уже не раздавался топот ног только что гнавшихся за ним солдат.