Мальчик пробежал еще некоторое расстояние и лишь затем оглянулся. Оба солдата стояли посреди леса как вкопанные. Флори улыбнулся: между ним и его двумя преследователями маячили так хорошо ему знакомые воздушные силуэты. Они были такими же призрачными, как и в прошлый раз. Солдаты ошеломленно смотрели на фей, преградивших им путь своими тоненькими полупрозрачными телами. Флори огляделся по сторонам. Самой старшей феи — той, что в прошлый раз подошла к нему вплотную, — среди тех, кто преградил путь солдатам, не было. Мальчик стал искать ее, оглядываясь по сторонам. Вскоре она появилась неподалеку, на вершине небольшого пригорка. Флори тут же узнал ее длинные волосы, лицо с перламутровой кожей и плотно сжатые розовые губы. От этого видения мальчика вдруг охватило чувство умиротворенности, его страх куда-то улетучился, а дыхание стало ровным. Он хотел было подойти поближе, но чудесное видение вдруг раскинуло руки, как будто готовясь исчезнуть в ореоле света. Затем оно стало колыхаться, словно поверхность воды, в которую бросили камень. Наконец на его месте появился другой силуэт — молоденькой девушки, такой же комплекции и с таким же цветом волос… однако одежда у нее была совсем другой, отнюдь не сказочной… Эта девушка поднялась на вершину пригорка и теперь стояла на том самом месте, где только что была фея. Девушка была одета в пестрое блио, сшитое из лоскутков. Она оглядывалась по сторонам и выглядела гораздо более реалистичной, чем только что исчезнувшая голубоватая фея. Флори подошел поближе, удивленный столь чудесной материализацией своего видения. Девушка испуганно посмотрела на него, готовая в любой миг броситься наутек. Когда Флори хотел заговорить с ней, он снова услышал звук рассекаемого копьем воздуха. Копье пролетело над головой мальчика и с силой вонзилось в тело стоявшей на пригорке девушки. Она не испарилась в воздухе, как это сделало бы фантастическое видение. Из раны на ее животе брызнула кровь, и она упала замертво на землю. Тут же раздавшиеся два крика слились в один. Флори бросился к вершине пригорка. Он подбежал к лежавшей там девушке одновременно с другим юношей. Это был Жильбер де Лорри. Именно они вдвоем только что вскрикнули. Флори обернулся: все феи уже исчезли и солдаты Жорже Ажа снова бежали к нему. В едином порыве Жильбер и Флори бросились им навстречу. Де Лорри держал в руках меч, а де Мён схватил копье, которым была убита юная комедиантка, так похожая на фею. Они быстро прикончили обоих солдат, растерявшихся от такой неожиданной перемены в поведении Жильбера.
Энно Ги раздавал налево и направо удары своим посохом паломника, пробиваясь через ряды нападавших солдат. Несколько раз ему удавалось опрокинуть того или иного всадника и затем оглушить его ударом посоха по шлему. Одежда приходского священника обеспечивала Энно Ги неплохую защиту. Несмотря на приказ, солдаты отказывались сражаться с кюре. Они отбивали его удары или увертывались от них, но сами ему ударов не наносили и не пытались его хотя бы ранить. Благодаря этому Энно Ги удалось добраться до странного монаха-воина, державшего источник огня. Эймар дю Гран-Селье все еще сидел на коне. На его голове не было шлема. Эймар презрительно посмотрел на приближавшегося к нему священника. Энно Ги, не сказав ни слова, с силой набросился на лошадь Эймара и опрокинул ее, заставив всадника рухнуть наземь.
Дю Гран-Селье тут же поднялся, отбросил в сторону факел и выхватил висевший у него на поясе меч.
Оба церковника набросились друг на друга с небывалой свирепостью. Деревянный посох Энно Ги смог выдержать удары меча Эймара. Разносимые ветром искры от пожарища летали вокруг сражающихся, как раскаленные насекомые. Хотя дю Гран-Селье меньше устал, чем Энно Ги, кюре сражался удивительно лихо. Он наносил удары с такой ненавистью, как будто этот неизвестный ему церковник воплощал в себе все зло, таившееся в недрах Церкви, и все те жуткие козни, которые строились против деревни Эртелу и ее жителей. Эймар отчаянно защищался. Преимущество было на его стороне: он держал в руках меч, а не палку.
Верный посох кюре постепенно раскалывался на щепки под ударами меча. После очередного удара посох вдруг раскололся надвое и его верхняя часть отлетела в сторону. В руке Энно Ги остался лишь короткий обрубок. Эймар не обратил внимания на то, что кончик этого обрубка был острым, как кинжал. Он подумал, что его противник остался без оружия, и на секунду расслабился. Но в эту самую секунду Энно Ги вдруг сделал резкий выпад вперед и вонзил кончик обрубка Эймару в горло.
Эймар упал на землю, захлебываясь собственной кровью.
Чуть позже пятерым вооруженным молодцам удалось совладать с Энно Ги и притащить его к Жорже Ажа. Кюре Эртелу с ненавистью посмотрел на этого епископа, разодетого как кардинал, в белых шелковых перчатках, таких неуместных здесь, рядом с трупами и охваченной пламенем деревней.
Все трупы комедиантов и жителей деревни были собраны в одном месте и сожжены на огромном костре. Энно Ги присутствовал при этом сожжении. Он видел, как исчезали в языках пламени останки хорошо знакомых ему людей: Лолека, Сета, Тоби, Мабель, Марди-Гра, Агриколь, других жителей деревни… Вместе с ними были сожжены и трупы солдат Жорже Ажа, погибших в схватке. Все эти тела исчезли в густом черном дыму. Дым поднимался высоко вверх над костром, однако Энно Ги уже не увидел в нем ни лика языческого бога, ни другие символы, которые Сет мог бы использовать для своих ордалий…
В конце концов дошла очередь и до Энно Ги.
Его привязали к большому деревянному колу, который затем установили прямо в центре костра. Веревки, которыми был связан кюре, тут же вспыхнули ярким пламенем. Обычно тело в таком огне быстро скрючивается. Однако теперь ничего подобного не произошло. Энно Ги продолжал стоять удивительно прямо среди черного дыма и искр…
Если бы этому событию не суждено было кануть в Лету, все присутствующие у костра могли бы впоследствии клятвенно засвидетельствовать то, что произошло дальше: руки обреченного на смерть кюре, освобожденные огнем от пут, вдруг опустились вдоль его тела и затем медленно поднялись вверх. Энно Ги развел их в стороны, изобразив своим телом крест, а затем сложил ладони вместе, как при молитве. Все это он делал, будучи охваченным огнем. Когда ладони Энно Ги коснулись друг друга, он замер — на бесконечно долгий миг… Все окружающие смотрели на него, невольно затаив дыхание.
Затем, как человек, подчинившийся судьбе, кюре рухнул наземь и полностью исчез в языках пламени.
Деревню и ее окрестности методично и терпеливо предавали огню. Огромный костер, разведенный солдатами, поглотил все то, что еще оставалось от этих знаменитых «дикарей» — жителей деревни Эртелу, позабытых Церковью. Можно было даже предположить, что легендарный Великий пожар, оказывавший огромное влияние на мировосприятие последователей этой уникальной религии, был не столько воспоминанием, сколько предзнаменованием. Огонь уничтожил все.
Апокалипсис сообщества «Мегиддо» наконец-таки наступил.
Эпилог
Приложение
… составленное протоколистом при синоде Сидуаном Мельесом и добавленное к протоколу расследования, проведенного Берюлем де Нуа по поводу событий в епархии Драгуан. Написано в Тарле, в Сабарте, 6 января 1296 года.
Я, Сидуан Мельес, протоколист двора и синода города Пасье, исключительно по поводу процессуальнььх действий, осуществленных его преосвященством де Нуа, начатых в его епископстве Тарль 7 сентября 1290 года и завершенных сегодня в том же месте и под той же юрисдикцией, подтверждаю правдивость и достоверность протокола расследования, являющегося завершающим по делу «Мегиддо», хранящемуся в полном объеме в инквизиторских архивах города Фуа.