Она постояла ещё немного, затем решительно подобрала туфли и захлопнула дверь. Это ещё ничего не значит! И пусть он даже не думает... Что именно не должен думать Дэн — она и сама не знала, но при виде потерянной пары обуви её снова накрыло такой волной негодования, что Лия ещё долго не могла успокоиться.
— Ой, подружка, ты не представляешь, что я тебе сейчас покажу, — в комнату, размахивая газетой, влетела Полина. — Скорей бежим на кухню пить кофе, а то меня Винни через пятнадцать минут в оранжерее ждёт. Я его попросила ящики с рассадой переставить, — она схватила растерявшуюся девушку за руку и потащила за собой.
— Да что случилось-то? — Лия с трудом поспевала за Полли.
— Как здорово, что дядя Стас как самый настоящий пенсионер не очень любит в интернете новости смотреть, а нашу местную газету выписывает. Вот смотри! Аж на первой странице! — Полина разложила на столе в столовой изъятую у консервативного начальника охраны свежую прессу.
— Ой, это же господин Ривенхарт, — девушка изумлённо смотрела на большую фотографию Дэна рядом с улыбающейся кудрявой девочкой с ярким рисунком в руках. Рядом коллажем размещались снимки счастливых обладательниц портретов работы современного гения. — С ума сойти, даже пони видно, — улыбнулась Лия.
— Да какой еще пони? Смотри: это же ты! — Полли ткнула пальцем в фото. — Значит, ты вчера была с господином Ривенхартом?
Отпираться было бессмысленно. Лия кивнула и взяла в руки газету, внимательно рассматривая опубликованные в ней снимки. Надо же, как хорошо получился, хоть в модный журнал помещай. Даже улыбается, зеленоглазый демон. А она у него за спиной, как невыразительная блеклая моль. Руки бы оторвать этому фотографу. Ну, устала, с кем не бывает, сам бы постоял на каблуках столько времени… Кстати, любопытно: а откуда там вообще взялся этот криворукий папарацци?
— Патрик, нам нужно срочно что-то решить с питанием для этой банды реставра… — вошедший в столовую Макс застыл с открытым ртом, глядя на углубившихся в изучение газетной статьи девушек. — Полли, неужели ты читаешь что-то кроме любовных романов? — улыбнулся он. — Чего там у вас такого примечательного, что вы слиплись, как две пельмешки?
— Вот, смотрите сами, — Полина гордо продемонстрировала управляющему портрет.
Рыжий выхватил у девушки газету, быстро пробежал глазами статью и уставился на розового пони с пышным бантом на хвосте, который, казалось, поразил его в самое сердце.
— Правда, романтично? — Полли попыталась забрать у Макса дядину собственность, в которую рыжий намертво вцепился. — Пишут, что господин Ривенхарт нарисовал картинку для этой милой малышки абсолютно бесплатно.
— Очень романтично, — сквозь зубы процедил бледный как смерть психолог и ринулся вон из столовой.
— Ну вот, и газету унёс, — разочарованно вздохнула Полина. — Интересно, что это с ним?
— Ты хочешь лишить меня последнего пристанища? — поинтересовался Ривенхарт, когда управляющий ворвался к нему в мастерскую, распахнув дверь ногой.
— Так. Это что еще за цирк с понями? — рыжий сунул другу газету под нос. — Значит, я кручусь, как белка в колесе, пытаясь заработать хоть немного денег, а ты летаешь в облаках в компании розовых лошадок?
— Макс, не жадничай. Ну, хочешь, я и тебе пони нарисую?
Управляющий обессиленно упал на диван, обмахиваясь газетой.
— Что за благотворительную акцию ты там устроил?
— Я проигрался, — покаялся художник, глотнув коньяк прямо из бутылки. — Мне надо было выручить немного наличности.
— Стесняюсь спросить: а почему немного, Дэн?! Я, как трудолюбивая пчела, день за днём тружусь над созданием твоего имиджа, а ты одним росчерком своего гениального карандаша ставишь на нём крест?
— Не зуди, пчела. Считай, что это был выход художника в народ, с целью понести искусство в массы. Разве это не пиар? — Ривенхарт ткнул пальцем в портрет. — Между прочим, первая полоса. Я слышал, за это обычно платят большие деньги.
Психолог задумчиво потер подбородок и тяжело вздохнул. По его твёрдому убеждению, на этом пиаре они потеряли куда большие деньги, так как эта глупая благотворительность нанесла сокрушительный удар по тщательно создаваемому образу капризного гения и мизантропа.
— Я всё жду того счастливого момента, когда за тобой не надо будет присматривать, как за шкодливым юнцом. В общем так: снимай свои розовые очки, кончай парить в облаках и начинай писать мэрскую чету.
— Как это — снимай? Не согласен. Могу дать их тебе напрокат, и тогда ты увидишь, что мэра я уже написал, — Дэн расхохотался, указывая на розового пони. — Чем не мерин? Даже блестит и лоснится.
— А супруга тогда где? — подавился смешком Макс.
— Супруга ускакала… с рыжим жеребцом. Но это уже не подходящая для детской картинки тема. Если хочешь, я тебе персонально её нарисую с пометкой 18+.
— Очень смешно, — психолог отобрал у друга бутылку, к которой тот снова собрался приложиться. — Рыжий жеребец, говоришь? Прекрасно. Теперь моя очередь ржать. Марго с супругом скоро будут здесь. Время я уже назначил. Раз уж ты вознамерился жить в мастерской, то хотя бы сделаешь это с пользой.
Художник издал душераздирающий стон и картинно закатил глаза.
========== Глава 103. ==========
Когда Полли, спохватившись, унеслась в оранжерею, где её давным-давно уже дожидался Винсент, Лия вооружилась метелкой из страусиных перьев и отправилась смахивать с мебели пыль.
Комнат в доме было много, но, к счастью, жилыми были только два этажа, что значительно уменьшало площадь уборки. Верхние два пустовали — там не было мебели, поэтому вполне хватало мытья полов и окон, которые раз в неделю производила клининговая компания.
Дэн любил свободное пространство, и интерьер был достаточно аскетичным, но работы всё равно было много. Лия аккуратно протёрла все статуэтки и вазочки, опасаясь что-то уронить или повредить. Дешевых безделушек художник в дом не приносил, и девушка, как дипломированный искусствовед, отдавала себе отчет, какое богатство держит в руках.
Последним она всегда полировала роскошный белый рояль с клавишами из слоновой кости, неизвестно зачем привезенный в особняк. Лия ни разу не слышала, чтобы на нём когда-нибудь кто-то играл.
Оставалось убрать только кабинет управляющего, но его хозяин никак не хотел его покидать: просматривал какие-то бумаги, обсуждал что-то с татуированной блондинкой, потом говорил с кем-то по телефону. Домработница успела даже попить какао на кухне, которое ей сварил заботливый Патрик, и помыла в столовой полы.
Услышав голос Макса на лестнице, Лия поняла, что кабинет освободился, и, прихватив пылесос и тряпку, поспешила туда, чтобы завершить наконец-то уборку по дому.
Она решила начать со стола и принялась тщательно его протирать, энергично махая тряпкой. От движения воздуха лист бумаги, лежавший на самом верху внушительной пачки каких-то документов, сдвинулся и плавно спланировал на пол. Присев, чтобы его поднять, девушка с удивлением заметила, что бумага явно была сначала смята в комок, а потом аккуратно расправлена. Она с любопытством перевернула покрытый следами складок лист и тихонько ахнула. Это был рисунок.
На самой простой бумаге для эскизов рукой Ривенхарта была изображена сцена, в которой сама Лия узнала недавнюю поездку в автобусе. Скупой на первый взгляд контурный рисунок, выполненный необычайно живыми, трепетными длинными линиями, цеплял зрителя чем-то неуловимым. Заштрихованный почти до черноты фон окна, светящие сквозь него болотными огоньками бледные звёзды, болезненно резкий, словно высеченный из камня профиль самого художника — и по контрасту с ним нарисованная плавно и текуче прелестная головка девушки, спящей у него на плече. Единственное цветовое пятно — её волосы, намеченные парой штрихов сангины, теперь не огненной ведьминской рыжины, а приглушённого, мягкого и тёплого оттенка. Как будто огонёк лампады или путеводной свечи во тьме.
Два лица в композиции были абсолютно противоположны и по характеру, и по манере исполнения — и настолько же едины и немыслимы друг без друга. Значит, ей всё-таки не приснилось…