- Это я должен был доставить тебе наслаждение
- А ты и доставил – ответила Тая – я такое удовольствие получила, властвуя над тобой – она задорно улыбнулась – это классно, видеть и чувствовать, как ты наслаждаешься моими прикосновениями. Хочешь еще?
- Хочу. Хочу тоже видеть и чувствовать, как ты наслаждаешься моими прикосновениями. Он встал с Таей на руках, сдернул на пол простынь и ногами попытался ее расправить. Получилось не очень. Девушка выбралась из его объятий и нагнулась и стала расправлять на ней складки. Никита бухнулся на колени, за ее спиной удерживая ее в таком положении. Тая оперлась руками в диван, обретая более устойчивую позу. Никита расставил ее ноги еще сильней, любуясь открывшимся видом. Сейчас она была открыта и доступна, как ни в какой другой позе, чем он не преминул воспользоваться. Пальцем он начал свое путешествие. Он действовал как исследователь, наблюдая, как она реагирует на то или иное его действие. Тая стонала, а он не останавливался, еще никогда он не был настолько откровенен в своих действиях. Раньше все было по заведенному ритуалу. Он только видел реакцию девушек на действия своих рук или губ. Но вот так, он действовал в первый раз.
- Вкусная – он застонал – все больше не могу – приподнялся и вошел в нее на всю глубину. Обхватил ее груди и стал ритмично двигаться, наращивая темп – закричали они вместе, и вместе сползли на расстеленную простынь. Они лежали, задыхаясь не в силах успокоить дыхание
- Спасибо, тебе. Я никогда не испытывал ничего подобного. Люблю тебя – проговорил Никита, пытаясь успокоить дыхание
- Я тоже не испытывала. И тебе спасибо – слова любви, так и не слетели с ее губ. Но Никита был готов ждать. Ждать сколько угодно. И доказывать, что кроме нее ему никто не нужен.
После сауны Тая идти была не в состоянии. Никита завернул ее в махровый халат и отнес в спальню. Весь дом уже спал. Никита опустил спящую девушку на кровать, выпутал ее из халата и укрыл одеялом. Его счастье в его постели, в его объятиях. Он заснул со счастливой улыбкой на губах.
Тая проснулась в восьмом часу. Спать не хотелось, но и из постели она не могла выбраться, придавленная тяжелой мужской рукой. Девушка пошевелилась и попыталась выползти из под руки, но ее тут же вернули на место, прижав еще сильнее к мужской груди
- Ник, отпусти, я в туалет хочу
- А ты вернешься? – сонно пробормотал Никита
- Нет, в унитаз просочусь – проворчала девушка, выбираясь из кровати. Снова ложиться она не собиралась, в ее планах было посещение церкви. Она захватила свою сумку и направилась в душ. Приведя себя в порядок, она тихо спустилась вниз. Все еще спали, она заварила себе кофе, и только приступила к утреннему ритуалу, как в кухонном проеме показался Никита с встрепанными волосами, одетый только в спортивные штаны. Тая загляделась на прячущуюся за их резинкой дорожку волос, и сглотнула.
- Ты обещала вернуться – обиженно проговорил он
- Ник, я в церковь должна съездить. Завтра домой возвращаться, я бы хотела заказать в церкви сорокоуст, по Егору и маме
- Я тебя отвезу - проговорил Никита, опускаясь на стул
- Если возможно, я бы вызвала такси, а то Степка проснется, и опять нет ни тебя, ни меня
- Подожди, я тогда Сергея попрошу. Он здесь за все про все – он встал и пошел на поиски телефона
- Одевайся, Серый подъедет через десять минут – он подошел к ней со спины и сграбастал в охапку
- Возвращайся скорее. Я уже скучаю – Тая развернулась в его руках, поцеловала в шею
- Не задержусь. Вы тут не шалите без меня – она встала и направилась за своей одеждой.
На улице было еще темно, горели фонари. Воздух был такой чистый, какого не бывает в городе. Снег хрустел под ногами. Она открыла калитку и вышла на улицу. Слышались звуки приближающейся машины. Действительно, не прошло и минуты, как перед Таей затормозила машина
- Вы Таисия Евгеньевна?
- А Вы Сергей? – спросила она, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье. Сергей был молодым парнем, лет двадцати. Они улыбнулись друг другу
- Никита сказал Вам, куда меня надо везти?
- Он сказал, что куда вы скажете, туда и ехать
- Сергей, Вы наверное, все здесь знаете, мне в церковь надо. Желательно не новодел – Сергей подумал
- Есть такая, километров пятнадцать отсюда. Поехали?
- Конечно – она пристегнулась ремнем, и они тронулись. Сергей, ерзал на сиденье, явно желая что-то спросить. Тая ждала, решится или нет? Наконец решился
- А Вы что, верующая?
- Конечно. А Вы нет?
- Верующий – он смутился – просто Вы в церковь едете. Наверное, все обряды знаете? – Тая засмеялась
- Нет, не знаю. И в церковь, к сожалению, хожу, когда приспичит – она перестала смеяться и отвернулась к окну
- Понятно. А Вы уверены, что церковь открыта так рано?
- Нет, не уверена. Но если она закрыта, мы ведь подождем?
- Конечно. Раз Никита Александрович сказал, выполнять все Ваши распоряжения, будем выполнять. Сейчас повернем и уже приехали. Не смотря, на ранний час, к церкви тянулись машины. Сергей припарковался
- Я тоже зайду – он расстегнул ремень и вместе с Таей вышел из машины. Служба еще не началась, но народу было много. Тая огляделась. Ее внимание привлекла маленькая сухонькая старушка, в белой шали с ясными глазами, она подошла к ней
- Простите, Вы мне не поможете? – старушка повернула к ней свое сморщенное светлое личико
- Конечно, девонька. Что у тебя случилось? – и Тая рассказала ей и о смерти мамы и о том, как сгорел брат с женой. И что ей кажется, что брату плохо
- Слушай меня девонька…. – и она ей рассказала что нужно делать, а в конце закончила – лучше, конечно тебе поговорить с батюшкой Афанасием, я то сюда прихожу с Богом поговорить, и так же как и ты, своих отмолить. Иди с Богом девонька. Она перекрестила ее и скрылась в толпе. Тая пошла к палатке и заказала все то, что ей перечислила старушка. Написала записку за здравие. Купила свечи и пошла к иконе Богородицы. Зажгла свечу, установила ее на подсвечник. О чем она молилась, она сама не могла бы сказать. Просила дать ей сил, объясняла, что если и делает ошибки, то не со зла, а по неведению, умоляла подарить спокойствие на том свете и маме и Егору и Алине. Просила подарить здоровья Степке и Никите. Сколько она так простояла она не знала. В конце поблагодарила Богородицу, за то, что она ее выслушала и покинула церковь.