Через час, когда Степка спал в кровати, Яр с Владой спали в коляске на улице, а манеж перетащен в соседний дом, пары стояли у мангала, мужчины жарили шашлык, а женщины просто стояли рядом и вдохновляли их своим присутствием. Тае выдали стакан с горячим глинтвейном, а Вите с чаем. Это был один из тех моментов в жизни, когда на душе было спокойно и комфортно, от того, что рядом находятся близкие люди, и им также хорошо, как и тебе.
- Мы, перед Новым годом, сюда переберемся – объясняла Вита – до работы Матвею ехать отсюда столько же, сколько и от нашего дома. А там надо делать перепланировку, еще двое малышей, сама понимаешь, им тоже место нужно, а ремонт это пыль грязь. Поживем здесь, пока там все не закончим – Вита вздохнула - Я боюсь, что и с Ирой мы не справимся с четырьмя малышами. Яр с Владой занимают практически все наше время, а еще двое…. – она подпихнула в бок Матвея, и тот незамедлительно притянул жену к себе и поцеловал в щечку
-Надо будет, еще няню наймем, или двух. Не переживай. Зато представь, у нас с тобой четверо детей – он снова поцеловал жену, одной рукой ее обнимая, а другой поглаживал живот
- Завидую Вам – улыбаясь, проговорил Никита
- Зачем завидовать? Вон у тебя какой сын, весь в тебя, а над количеством работай – Матвей улыбнулся Никите, тот посмотрел на Таю.
- Мы работаем – ухмыльнулся он. Тая покраснела и пихнула его в бок. Никита подхватил ее на руки и закружил. Их глаза встретились, Никита запнулся, и они оказались в сугробе. Отдышавшись, Тая прошептала ему на ухо:
- А мы ведь до сих пор не предохраняемся.
- А вдруг ты тоже беременна? Я буду самым счастливым человеком – прошептал в ответ он и чмокнул ее в нос.
- Задницы поморозите, в сугробе их даже любовь не согреет. Да и шептаться лучше в кроватке – Матвей и Вита смотрели на них и улыбались. Никита встал и протянул Тае руку.
- Шашлык готов, пора снимать – Матвей развернулся к мясу.
В доме уже был накрыт стол. Зелень, помидоры, вареная картошка, какие то соусы, салатики, селедочка мужчины украсили стол огромной миской с шашлыком. Степка уже не спал, а суетился, помогая Ире и Татьяне Ивановне. Коляску завезли в дом, немного раскутали малышей и оставили их спать, а все взрослые и Степка быстро сели за стол. Разговаривали почти шепотом, чтобы не разбудить малышню и успеть спокойно попробовать ароматного мяса. Яр с Владой были снисходительны, проснулись только через сорок минут, и тут же завладели вниманием всех взрослых. Раздеть, сменить подгузники, переодеть, покормить, напоить, умыть, и утирая пот со лба запустить их в манеж. Татьяна Ивановна была счастлива, от таких хлопот, а Вита с Матвеем, хоть чуть-чуть смогли расслабиться.
Уже лежа в кровати, Никита с Таей обсуждали прошедший день. Тая была в восторге от четы Гордеевых, она в захлеб убеждала его в том, какая красивая, добрая и хорошая Вита, а какие у них дети! Никита удивленно поддакивал. Надо же хорошая? Надо же красивые? Надо же любят друг друга? Тая, наконец, поняла, что Никита над ней смеется
- Ах, ты так? – и она набросилась на него, щекоча за бока. Никита, не смотря на свои габариты, щекотки боялся страшно. Он сразу принял позу эмбриона. Но Тая разошлась, она села на него верхом и нежными пальчиками водила по его бокам. Никита извивался, хрюкал, задыхался, а Тая приговаривала
- Издеваешься, да? Смеешься, да? Ну, посмейся – наконец Никита не выдержал, и подмял Таю под себя. Тая щекотки не боялась, она испытывала совсем другие чувства от его прикосновений. Она потянулась губами к его губам, и они по всем вопросам пришли к согласию.
Уже когда сил не осталось, они просто лежали и разговаривали и разговор как то свернул на творящееся в маминой комнате
- Понимаешь, мама тяжело болела. Если этого не видел, то не передать, как это все страшно. Выведенный калоприемник, ты не представляешь, что это значит для женщины, последние три месяца постоянные боли, тошнота. Она, конечно, не жаловалась, но все равно слышно, как мама сдерживает стоны. Я а кухню выйду, руки трясутся, плакать хочется, а понимаю, что она увидит, что я плакала, вздохну несколько раз и иду к ней в комнату, улыбаться. Делать вид, что все просто замечательно. Только ведь она не глупая, понимала все. И знаешь, она не боролась, она готова была уйти. Меня гложет чувство вины. Знаешь, что я думала в последние дни? Скорей бы. Скорей бы она отмучилась, не было сил смотреть на ее страдания, на то, как из привлекательной женщины, она превратилась в скелет обтянутый кожей. Только глаза остались, а в них такая мука – Тая невольно застонала, и Никита, оберегая ее от воспоминаний, прижал к себе еще сильнее – я никому этого не рассказывала. Я тебе говорила, что она любила шить, так вот, она меня попросила не раздавать ее вещи никому. Сказала, что если на себя не переделаешь, закопай их где-нибудь. Не хочу, чтобы незнакомые люди надевали мои вещи. Не знаю почему, может, брезговала, не знаю. Так вот, когда она умерла, у кровати стоял пакет, а в нем одежда и записка «доченька, в этом меня похорони». А когда стала разбирать ее вещи, поняла, что она умудрилась выкинуть все старые вещи, белье, кофточки. Осталось только то, что я действительно смогу на себя переделать. Но у меня рука не поднимается, сложила все в сумки, так и стоят они на антресолях. Знаешь, зачем я тебе это рассказываю? Она готовилась умереть, а в последнее время даже хотела этого. Поэтому я уверена, что она уже, как это говорится, на небесах. Я после ее смерти не чувствовала никакого постороннего присутствия в квартире. А после того, как в ней появились ты и Степка, мне снятся сны про Егора. Не хочу рассказывать, так как не очень уверена в этом отношении в своей вменяемости, но если то, что я вижу, правда, то я решу эту проблему.
-Как?
- Мне Егор сказал, что делать.
- Это не опасно?
- Нет, не опасно. Все, я не хочу больше говорить на эту тему
- Да, тяжелый разговор, но он необходим. Ты понимаешь, что даже если ты решишь эту проблему, ты в эту комнату, да что греха таить, и я, не скоро зайдем. Согласись, что это не очень разумно, спать на полу, не иметь кабинета, а ведь ты теперь работаешь на дому. А у меня есть пустующая четырехкомнатная квартира и этот коттедж. Если не устраивает, то, что есть, можно купить, что то другое – Никита замолчал. Молчала и Тая
- Никит, сколько мы знакомы?
- Всю жизнь – твердо ответил он. Тае было нечего на это ответить, но отвечать было надо. Мысли прыгали как кузнечики, и не одну из них не удавалось поймать.
-Никита, я обещаю, что подумаю над этим. Как то все быстро происходит, я не успеваю перестроиться – пожаловалась она.
- Я тебе говорил, что буду ждать, сколько угодно. А потом, для меня важно быть рядом, и не принципиально где мы будем жить – он снова сжал ее кольцом своих рук.
-А потом, ты не забывай, о том, о чем говорили днем. Ты может быть уже беременна – Тая закрыла лицо руками.
- А ты не хочешь нашего ребенка?
- Я хочу. Не знаю… боюсь.
- Чего? Чего боишься?
- Ничего не боюсь – опровергла себя Тая – хочу ребенка – она повернулась в кольце его рук и язычком лизнула его в шею – я сошла с ума, но я хочу ребенка – прошептала она.
- Странно, обычно мужчины не хотят детей, а ты наоборот.
- Скажи мне кто-нибудь о детях еще три недели назад, я бы рассмеялся в лицо, этому человеку. Не то, что о детях, я и о семье не думал. Гипотетически, конечно, представлял, нет, даже не представлял, так, вроде надо. А может и не надо. Короче. Меня все устраивало. Помнишь, как Мягков в фильме говорил: « будет мелькать туда сюда, туда сюда», я тоже не хотел, чтобы какая-то мифическая женщина мелькала у меня перед глазами. Бррр… А ты и Степка…. Знаешь, есть такое определение счастливого человека, это тот, кто идет на работу с удовольствием и возвращается домой с удовольствием. Я сейчас самый счастливый человек. Я наслаждаюсь семейной жизнью. Степка, ужины, разговоры, то, что мы вместе спим, Просыпаешься, а ты рядом… кайф… Дочку хочу, чтобы на тебя была похожа. Давай продолжим над ней работать? – предложил Никита