— Ее рабочий день начинается в восемь утра, а значит, и твой тоже. Заканчивается в восемь вечера. Воскресенье — выходной. Есть будешь с ней на кухне. Раз в неделю тебе будут выдаваться пятьдесят шиллингов на карманные расходы. Государство также оплачивает твою работу по ставке полфунта за час, эти деньги поступают на твой накопительный счет. Но он заблокирован, и ты сможешь получить к нему доступ только после освобождения. В случае острой необходимости за деньгами обращаешься ко мне.
Он перечислял все это так, будто его совершенно ничего из сказанного не волновало. И мне от этого еще больше становилось не по себе. Капелька пота неприятно стекла по позвоночнику. В людское великодушие и доброту я верила куда меньше, чем в подлость и мстительность. Со светлого станется запудрить мне мозги своей вежливостью, а потом ударить, как только я расслаблюсь.
— В доме живут моя мать, миссис Эйприл Тернер, и три моих сестры — Камилла, Абигайль и Синтия. Мистер Тернер временно в отъезде. По правилам ты подчиняешься только мне, но я полагаю, что для всех будет спокойнее, если тебя не затруднит исполнять некоторые мелкие поручения, которые могут тебе дать остальные члены семьи.
Он впервые внимательно посмотрел на меня за все время разговора, и я сочла необходимым кивнуть. Но почему все же он так спокоен? Будто горничной собеседование проводит, а не инструктирует своего врага о жизни в собственном доме.
Удовлетворившись этим кивком, светлый закончил.
— Первая проверка состоится через три месяца. До тех пор любые вопросы, которые у тебя возникнут, решать придется со мной.
— У меня есть вопрос, мистер Тернер, — произнесла я, глядя прямо в карие глаза, и замолчала.
— Задавай, — кивнул светлый, затянулся и выпустил тонкую струйку дыма.
— У меня есть шанс получить свободу?
«…или ты меня взял только в качестве бесправной рабыни для хозяйства?» Окончание фразы я, естественно, прокрутила только в мыслях, усиленно сражаясь с поднимающейся откуда-то из глубин сознания ненавистью. Ненависть эта дремала почти год, пришибленная необходимостью выжить, а теперь, когда угроза смерти отступила, она возвращалась на свое законное место. Ты ведь считаешь себя лучше меня — верно, светлый? Защитник в белом перед преступницей и убийцей. А сколько наших ты убил?..
Не подозревая о том, какая буря кипит у меня внутри, мужчина вскинул брови и хмыкнул.
— Вижу, ты, Лиза-темная, не из тех, кто ходит вокруг да около.
— Я просто… — я попыталась смягчить прямой вопрос пояснением, но светлый меня перебил.
— Нет. Отпускать тебя я не планирую.
Я сжала руки так, что ногти впились в ладони.
— Я видел, на что способны темные, Лиза, — он ткнул недокуренную сигарету в пепельницу и наклонился вперед, упершись локтями в колени и сцепив руки в замок. — Я видел это так же близко, как тебя сейчас. И потому я придерживаюсь правительственного мнения — вас нужно держать под присмотром. И раз на какое-то время я могу этот присмотр обеспечить — этим я и займусь.
В моей памяти мелькнули развороченная стена Мелкор-холла, изломанное тело Эзры…
О да! Я тоже видела, на что способны светлые. Так что, мистер Тернер, будем честны, дело не в этом.
— Но… — я закусила губу, сдерживая рвущиеся наружу грубости. — Я же… неужели у меня нет ни единого шанса?
Жаль, господь бог не наделил меня в должной степени актерским талантом, слезы в широко распахнутых серо-голубых глазах наверняка смотрелись бы сейчас драматично и крайне уместно. Увы, глаза были — слез не было. Отродясь не была плаксой.
Светлый посмотрел на меня и, помолчав несколько долгих секунд, произнес.
— Ты голодна?
Я недоуменно сморгнула. Что это? Разговор окончен?
— Мы скоро сядем за стол. Ты можешь поесть сейчас или дождаться, пока мы закончим. Миссис Тальберг сегодня отпросилась пораньше.
— Спасибо, я не голодна, — я опустила глаза, снова пряча их за ресницами. — И если сегодня в моих услугах вы не нуждаетесь, то я хотела бы побыть одна.
Мужчина откинулся обратно на спинку стула.
— По лестнице на третий этаж, дверь налево. Если передумаешь, после десяти кухня в твоем распоряжении.
— Спасибо, мистер Тернер.
Я поднялась, подхватила свой чемодан, в уюте этой гостиной смотревшийся до отвращения неуместно, и поплелась в указанном направлении. Задумчивый взгляд светлого сверлил лопатки так, что мне хотелось ими передернуть.