— С помощником.
— Вы помните всех, кто работает здесь?
— По номерам и цвету я знаю, кто на какой линии работает.
— По какому цвету?
— Наша фирма пользуется визуальной сигнальной системой. По всему зданию расположены щиты с цветными лампами. За каждым ведущим работником утвержден свой цвет. Мигание лампы означает вызов.
— У вас он есть? У вас какой цвет?
— Красный.
— А так, без лампочек, вы сумели бы?
— У нас управляют вычислительные машины. Они делают все. Гармонируют подачу всех деталей, сборку, включают и выключают обслуживающие приборы. Они составляют прямо на месте платежные ведомости на каждого, списки затрат энергии, списки полученных и отправленных на склад предметов. Они ведут весь, какой только возможен, учет и при малейшем сбое немедленно сигнализируют всем, кто в этом заинтересован. Они выписывают заказы на материалы и детали.
— Это интересно, — сказал я.
— Наша фирма применяет электронный учет кадров.
— Как понимать «электронный»? Она считает?
— О нет, вычислительные машины заносят в свою память кодированные данные всех основных и средних служащих фирмы. Когда открывается вакансия, машина подбирает наиболее подходящих кандидатов. Конечно, кого назначить, решает не она. Зато полная гарантия: ни один квалифицированный кандидат не будет обойден вниманием.
— Вот это и есть американский размах, американский стиль, — сказал Американец. — Вам это нравится?
— Нравится.
Мы пожали друг другу руки.
В ангаре вдруг зазвенели нежные старинные куранты, ласковый домашний звук. Белые ленты распались на сотни белых подвижных людей в халатах, зазвучала живая речь, я видел живые глаза, я слышал остроты, насмешки.
Люди, не толкаясь, бежали (по-моему, им просто хотелось побегать) в соседний с ангаром кафельно-стеклянный бассейн. Там журчала вода, фонтанчики бил и вдоль стенок бассейна. Собственный пронумерованный фонтанчик для каждой пары подвижных рабочих рук. Руки вниз, руки вверх, к дующим вокруг бассейна пронумерованным электрическим горячим ветеркам. Это воздушное полотенце. Руки вниз — руки вверх. А потом опять бегом в столовую, тоже рядом, тоже кафельно-полированную. Там несколько сот столиков, с пронумерованными сиденьями. Но почему-то никто не садится. Все хотят стоять. Они стоят и наслаждаются вкусной с виду едой, стоянием на двух подвижных ногах.
Мы прошли мимо них, потому что Ежик спешил на свое пронумерованное место. Ежик сел. Мы кивнули ему и направились к парадному холлу.
— Мистер Магнитолог, я понимаю, что спрашивать у вас больше того, что вы сказали, — нескромно. Это неудобно для вас, я чувствую. Но все-таки посмотрите свежую газету. Вот она. Здесь напечатана большая статья: «Политическое прошлое убийцы Президента». Как видите, спустя много месяцев после убийства. В ней прямо указывается, что предполагаемый убийца — русский агент. Он жил в России, факт неоспоримый, он был женат на русской женщине, он… Такие выводы печатались у нас и раньше, но я принимал их за чистейшую липу. А теперь…
— Вы хотите сказать, что, если другой русский имеет фотографии всех преступников, значит, первый действительно…
— Вы угадали. Само собой напрашивается.
— Но тогда поясните мне, зачем русскому или русским понадобились убить Президента. За каким чертом?
— Я не верю в это, не верю, несмотря на ваше неслыханное предложение. Поэтому я повторяю только версию, высказанную в последней статье о Предполагаемом убийце. Прежде всего Куба? Покойный Президент проявил известную твердость, когда на Кубе наша разведка засекла ракетные установки. Беседа между государствами шла на грани катастрофы. Газета уверяет, что русские будто бы начали террор против государственных деятелей, несогласных с ними.
— Чушь несусветная! Вы сами как думаете?
— Наш Президент был сильным и умным защитником капитализма. Он действовал в интересах близкого ему круга идей, близкого класса, как у вас любят говорить. Но он был умнейшим политиком, современным высокообразованным человеком… Что греха таить, любая война, которая всех других высасывает предельно, до состояния полной промышленной анемии, для наших как живительный дождь. На первые годы во всяком случае. Наша экономика лезет в гору. Кое-кто ждал, что война за Кубу начнется немедленно, кое-кто ждал от Президента самых резких действий. Но Президент этого не сделал. Он весьма плохо курировал и другой согревающий нас камин — Вьетнам. Он был слишком умен и миролюбив для середины двадцатого века.
— Не подошел, значит…
— У меня в книге, мистер Магнитолог, высказано довольно много соображений о том, что Президент погиб именно потому, что не подходил Соединенным Штатам шестидесятых лет. Популярность его росла, на перевыборы надеяться было нельзя, вот и была разыграна последняя карта…
— Вы американец и сами так думаете. При чем же тут русские?
— Так думают не все. Противники находят свои доводы, свою логику, свои факты. В статье пишут о том, как Предполагаемый за несколько дней до печальных событий в одном тире показывал всем вокруг свою поразительную меткость. В то же время он заходит в автомобильный салон, просит показать ему самый шикарный автомобиль и говорит продавцу, что скоро должен получить огромную сумму денег и поэтому присматривает себе машину. Затем он бросает многозначительную фразу. Я вам ее прочту… «Боюсь, мне придется вернуться назад в Россию, чтобы там купить себе автомобиль».
— Такая гласность накануне преступления пахнет липой.
— Согласен, я тоже думаю… Но если тем, кто видит иначе, сказать, что…
— Позвольте, кто бы вам ни дал эти фотографии, там будут реальные, настоящие убийцы, преступники без оговорок и намеков, без нелепых предположений, версий, догадок. Вы сами всех увидите, мистер Американец. А я буду спать более спокойно, потому что после этой дурацкой статьи…
— Я жду с нетерпением.
— Придется подождать. Я сам пока не имею… Словом, помогите мне понять… разгадать, какие фото к делу относятся, какие нет.
— Так покажите их!
— Рано еще, мистер Американец. Мы с вами многое должны выяснить, угадать приблизительное хотя бы направление поиска. Или, как говорят юристы: кому выгодно? Кто мог извлечь пользу из гибели Президента? Вы убеждены, что заговор был, а, насколько я понимаю, заговоров без ожидаемой выгоды не существует.
— Правильная постановка. «Бесполезных» организованных убийств не бывает. А ключ к ответу может быть найден в главном различии между политикой покойного и политикой, которую проводил бы человек, автоматически сменивший убитого.
В программу покойного Президента входило резкое ущемление налоговых привилегий лахомских нефтяных миллиардеров. А эти старые налоговые поблажки были весьма велики… Таким образом, исходя из правила «cui prodest», кому выгодно, следует искать подстрекателей к убийству среди лахомских магнатов.
— А какие зримые, я бы сказал, видимые, конкретные действия могли бы навести на такие подозрения?
— Их много, мистер Магнитолог, на первый взгляд не очень серьезных. Вот, например, двадцать первого ноября, когда Президент начал свою поездку по штату Лахома, прохожим на этих улицах всучивали такие листовки: «Разыскивается государственный преступник. Предательская деятельность, направленная во вред Соединенным Штатам…» Листовка издана человеком, весьма близким нефтяному бизнесу.
— Вам надо было стать прокурором в этом деле.
— Перед нами стена, мистер Магнитолог, стена, которую не пробить. Все улики уничтожаются или скрываются, живые свидетели гибнут. Все документы, фото и рентгеновские снимки похоронены в казенных сейфах на многие десятилетия. А таких, как я, власти не желают принимать всерьез.
— А если будут фотографии?
— О, тогда другое дело. Тогда мы пробьем! — он хлопнул о стенку.
Мы сидели в кафе на углу Элм-стрит, последней улицы Президента.
…Мы опять ехали с ним по городу. Он останавливался там, где я просил, и поворачивал, куда мне было нужно. Рассказывал он о погибших свидетелях.