– Мы так хорошо провели время. Спасибо тебе. Ты большая молодец. Если бы не ты, я бы давно утонул в омуте своей грусти.
– Мне ничего не стоит помогать тебе. Знай же, что теперь я тебя буду повсюду таскать за собой.
Он поцеловал её на прощание в щеку и ушёл. Они разошлись в изумительном настроении.
В течении недели она познакомила его с своей компанией, и однажды в кафе, когда они все вместе общались, она отвернулась от всех. Марк подошёл к ней, дотронулся до плеча, повернул к себе и спросил:
– Мы тебя чем -то обидели?
– Нет, все хорошо, я просто отвернулась.
Марк одной рукой прижал девушку к себе, а второй мягко сжал её ладонь, и они стали плавно двигаться в ритм играющей музыке. Она ещё в ноябре мечтала о медленном танце с ним, и её желание полугодичной давности вдруг сбылось. Она стала замечать, что её мечты приобщились к традиции запоздало сбываться, когда они уже на первый взгляд потеряли свою актуальность. "Но пирожки не становятся менее вкусными, когда остынут", – рассуждала она.
Весна сблизилась с летом, и девушка с друзьями решила на всю ночь пойти гулять, взяв в охапку ещё и Марка. Около полуночи в кафе они сидели и пели песни под гитару. Чуть позже парни вышли покурить и она вышла с ними. Её уже клонило в сон, и она, немного обессилев, обняла Марка. Он прижал её к себе, и они оказались за приоткрытой дверью кафе, скрытые от чужих глаз. Через секунду она почувствовала, что он её целует. Сонное состояние, отказ от осознания того, что их дружба рушится, не давали ей полного отчёта в том, что происходит. Они целовались одновременно миг и вечность. Чуть не плача, она оттолкнула его и спросила:
– Зачем это? Что ты делаешь?
– Я хочу тебя поцеловать...
Девушка покачала головой и быстро спустилась в кафе, но он пошёл за ней и предложил снова выйти поговорить.
Она шла с отчаянием в глазах и постоянно спрашивала, зачем он это сделал, ведь ничего не будет, ничего не может быть.
– Ты стала мне так дорога... ты так мне дорога... не говори ничего.
Он начал её обнимать и она разревелась.
–Ты можешь мне доверять. Я буду рядом,– утешал её Марк.
Девушка не могла взять себя в руки и продолжала рыдать, не понимая причины своей истерики. Её душили слёзы, но отчего? Оттого, что все пошло не по ее плану.
– Лисички не плачут,– сказал он, вытирая с её щёк слёзы, которые бесконечно струились от изнеможения.
– Что? Какие лисички? – недоумевала она.
– Ты лисичка,– улыбался он ей, хотя глаза его были грустными. – А я не тот, кто тебе нужен.
– Может я сама решу, кто мне нужен, а кто нет?
– Ты же говорила про отношения подобно склеенной вазе...
– Ты ставишь себе блоки. Мы сами себе ставим блоки,– перебила она его.
Когда она успокоилась, они решили, что далее будут общаться как ни в чем не бывало. Но она пыталась его вернуть, пыталась сделать его своим в третий раз. Это стало похоже на игру в кошки–мышки, и эта игра приняла совершенно другие обороты. Ей уже просто нужно было быть с ним, с этим самым Марком для самоудовлетворения, для ощущения достигнутой цели – но он, как и она, боялся быть уязвимым и оставался непреклонным в своём решении, хотя она часто замечала на себе его взгляд, полный умиления и симпатии.
Прошло несколько недель, они довольно часто виделись в компании. Однажды они увиделись раньше положенного времени, и он нехотя рассказал ей о ситуации, произошедшей накануне.
– Я встретился с бывшей девушкой. Она сказала, что весь месяц думала обо мне. Мы решили начать все сначала.
– А как же то, что отношения, подобно склеенной вазе..?
– Так у нас их практически не было.
Она удивилась, но не особо расстроилась, поскольку это должно было произойти – ведь время движется по спирали и все возвращается на круги своя.
– Я рада за вас, и знаешь ли, этим я и закончу свою повесть. Закончу его твоей победой на любовном фронте. Повесть о тебе закончится строчками о приобретённом тобою счастье.
Он пронзил её взглядом, полным тоски, сострадания и столь знакомого ей отчуждения, и мягко произнёс:
– Прости меня за ноябрь. Я так виноват перед тобой, вёл себя как последний дурак.
Она отвернулась в сторону, пытаясь скрыть навернувшиеся слёзы, улыбнулась, и тщательно скрывая непонятно откуда появившуюся дрожь в голосе, произнесла:
– Это уже прошло.
Через секунду она обняла его на прощание и ушла, не сказав ни слова. Он лишь смотрел ей вслед грустным взглядом, сожалея о своих поступках; смотрел вслед удаляющемуся от него силуэту на фоне бордового заката с фиолетовым оттенком у горизонта и повторял еле слышно: