Вопросы сменялись в её голове один за другим, разнося мысли в хаос. Провал, вся идея прийти сюда сегодня — бред; отсутствие возможности сбежать культурно, не вызвав подозрений — двойной бред. Только сейчас, увидев с нескрываемым голодом скользнувший по её декольте взгляд, Гвен начала понимать его намерения.
Не подозрения, а просто глупая похоть. Глубоко вдохнула, чтобы прочистить разум и найти достойный повод отступить, но серьёзно просчиталась.
В лёгкие словно ворвался аромат хвойного леса после дождя. Что-то настоящее, чуть терпкое и горьковатое. Свежесть влажной травы и можжевельник… Как знакомо. Сколько тренировок у неё было среди высоких елей вдали от посторонних глаз. Как же она любила такое сочетание. И вместо сосредоточенности мысли окончательно спутались в беспорядочный клубок. Всё, на что хватило её профессионализма в этот момент — сообразить не называть себя.
— Джулия Хоббс. Проездом в вашем захолустье, так что можете не утруждаться, пытаясь произвести впечатление.
— Почему вы думаете, что я пытаюсь вас впечатлить? — удивленно приподнял бровь Хантер, совершенно не понимая причину такого враждебного настроя.
Что он сделал не так? Она же первая одарила его вниманием, разве нет?
— Я вас умоляю, и почему все мужчины, представляясь, тут же называют своё положение в обществе? — она закатила глаза и презрительно фыркнула: — Словно только ваша должность дает право открыть рот. Что это, как не тупая похвальба? Кстати говоря, совершенно провальная в вашем случае, потому как я искренне считаю газетчиков наглыми врунами и пустословами, — с превеликим удовольствием припечатала Гвен, не удержавшись от возможности посмотреть, как на его (слишком, мать его, привлекательном!) лице отразилось неудовольствие.
Но держать себя в руках он, очевидно, умел. Не каждый способен продолжать улыбаться, когда едкие фразы садят голой задницей на дикобраза.
Хантер был поражен этому контрасту — такая милашка снаружи, и настолько пропитана ядом внутри. Но тем интересней, чем сложней добиться цели. А потому вместо того, чтобы защищать честь профессии, он просто расхохотался этой дерзости.
— Милая, да вы буквально образец предрассудков! Газетчики — лжецы, мужчины — напыщенные недалёкие создания. Напрашивается вывод, что у вас были неудачные отношения с не самым лучшим представителем сильного пола.
— И это себя вы зовёте «сильным»? — по инерции выпустила коготки Гвен, моментально вспылив, когда поднялась ненавистная тема.
Чёрт возьми, какого дьявола она до сих пор стояла рядом с ним и слушала эту чушь?! Наверное, просто его голос слишком обволакивал, слишком глубоко опускался внутри, звеня ультразвуком по нервам. Ситуация становилась всё более абсурдной, выходя из-под её контроля. А Гвен терпеть не могла, когда что-то не в её власти, как учащающийся пульс при взгляде на эти волнистые каштановые пряди, наверняка ужасно приятные на ощупь…
Веселье Хантера нарастало пропорционально азарту так легко идущей в сеть добычи. Она сама себя загоняла в угол. Поставив надоевший бокал на небольшой столик сбоку от девушки, он с трудом преодолевал желание хрустнуть суставами пальцев. Достойная соперница — это всегда любопытно, а разгадывать загадки мистер Райт любил ничуть не меньше, чем имбирное печенье.
И кровь, несомненно. Нет, не на завтрак — желательно к ужину, желательно тёплую, и желательно после долгих пыток.
— Если вы не считаете мужчин сильными, значит вам просто не попадались достойные, дорогая.
— Или наоборот: я знаю всех их слишком хорошо и могу предположить любой дальнейший шаг, что банально скучно, — она печально вздохнула.
— Даже мой? — с вызовом протянул Хантер и поймал её взгляд.
Невольно удивился, насколько же огромные у неё глаза — наверняка в детстве дразнили филином. Но сейчас, идеально подчёркнутые макияжем, это были два бездонных омута, в которые хотелось прыгнуть с головой. Вот только затянет это малахитовое море, как зыбучий песок. Но оторваться невозможно. А девушка ещё и снова закусила губу, словно хотела сказать что-то дерзкое в ответ и тут же передумала. От долгого зрительного контакта под кожей пробежал крохотный искрящий разряд, и Хантер больше не стал сомневаться.
Перехватил её руку с бокалом и по одному, медленно, разжал тонкие пальцы. Гвен этого словно не замечала, а может, и не хотела замечать. Слишком заворожена этой чернотой в пасмурном небе его глаз — маленькие тучки, предвещающие грозу. От соприкосновения рук дыхание перехватило, а ноги предательски онемели.