Расследование шло долгие месяцы, пока какой-то бродяга-алкоголик не был арестован. Он так и не признал вину, но это уже никого не волновало, потому как Гонсалесы жаждали мести за пущенную в лоб бедного парня пулю.
Так выходит, Хантер — сын того бродяжки? А мир тесен. Мир Раутвилля тесен тем более. Картинка складывалась, и теперь стала очевидна причина десятков едких статей пера Райта в адрес дяди Дональда. Видимо, он единственный считал отца безгрешным ангелом. Но глупо взвешивать на одних весах пьяного маргинала и человека с фамилией Гонсалес.
— Жуть. Я правда, совсем забыла. Ещё и танцевать с ним пошла. Прости, сестрёнка, — покаянно пробормотала Гвен.
Она раскаивалась вовсе не в том, что была очарована сыном убийцы. Уж это её точно смутить не могло, хотя двоюродного брата она любила в своё время гораздо больше кузины. Но была убеждена, что мёртвым уже все равно, кто сел за решётку. Мёртвые — мертвы.
— Ничего, Гвени. Родители не видели, а я способна понять, что тебя просто привлёк этот дамский угодник. — Вирджиния тряхнула головой, словно прогоняя невесёлые воспоминания. — Так что там с этой грудой металлолома?
— Всё готово, — Гвен натянуто улыбнулась, последним щелчком удаляя из памяти компьютера отправленное сообщение со всей подноготной обоих Райтов.
Хантер Райт был человеком непростым, и любой, кто знал его лично, мог это подтвердить. Закалённый детством в трущобах, не самым ответственным отцом и наркоманкой-матерью, характер формировался жёстким. Он рано почувствовал свою ответственность за других, когда в семью пришло горе и вынудило в девятнадцать лет оформить опеку над сестрой. Быстро повзрослел, порой выживая лишь чудом. И научился цепляться зубами за любой шанс, который давала жизнь.
Хантер сталкивался с разным дерьмом. С самыми чокнутыми людишками. Но с такой, как Гвендолин Андерсон — впервые.
Он так и не понял, какого чёрта вчера произошло. С одной стороны — хотел просто трахнуть симпатичную девчонку. Но с другой — совершенно не ожидал такого поведения. И ведь знал, чувствовал всеми фибрами души, что ей понравилось. Несмотря на всю грубость и несдержанность, что уже удивляло. Потому как сколько бы представительниц прекрасного пола не прошли через его постель, ещё ни одна не видела настоящего Райта, его тёмную сущность, его Охотника. Только маски, меняющиеся для каждого отдельно взятого человека.
Сложно представить, но вчера был его первый секс без иллюзий нежности, которой не испытывал. Лишь страсть и голод. А эта девушка почему-то словила от этого кайф. Сумасшедшая. Такая удивительно красивая, но ядовитая и колючая — шипастая роза. С запахом лаванды…
Ещё больше заинтриговала загадка. Почему назвалась чужим именем? Хантер не сомневался, что на приглашении написано верное. Но тогда что она скрывала?
Ответ он получил уже ночью в своей кровати, зайдя в Фейсбук. Под фамилией Андерсон значилась именно она, невероятная блондинка. Двадцать четыре года, Элм-стрит… И комментарии Вирджинии Гонсалес под немногочисленными фото, что подтверждало: она родственница Дональда, хоть в этом не соврала. Но зачем же тогда лгать в одном и говорить правду в другом? Противоречия, она словно была соткана из них. Как в тот момент, когда таяла под его руками, одновременно шипя злые фразочки. Казалось, что её бесила собственная реакция.
Хантер терпеть не мог, когда что-то непонятно. А поэтому решил разобраться с этим непременно, точно также, как с пока вставшим абсолютно мёртвым образом расследованием по Миледи. И с самого утра пришлось пожалеть о написанной на прошлой неделе статье: шериф Миллер заинтересовался, откуда получил данные журналист. Потребовал явиться после полудня для дачи показаний, и отказать не было возможности. Пришлось спешно сваливать текущие дела в редакции на Пола и нестись на своем любимом серебристом байке в дурацкий участок, с тоской представляя бесполезный и тупой разговор. А ещё — что ему заодно наверняка вручат стопку штрафов за превышение скорости. Больше никаких конфликтов с законом официально он не имел, хоть и по малолетке несколько раз участвовал в драках. Но всегда хватало ума вовремя ускользнуть и не запятнать свою и без того не особо благоухающую парфюмом биографию.
И теперь, сидя в крохотной серой комнатке для допросов перед шерифом и каким-то очкастым полудурком, Хантер испытывал дикое раздражение. Эти тупицы изрядно его бесили. Ещё и воняло тут паршиво: затхлостью, плесенью и безысходностью.