Как странно — сама едва справлялась со своими демонами, но его темноту видела и понимала гораздо лучше собственной.
— Вместе, — он улыбнулся и благодарно коснулся губами её лба.
Рядом с ней было легче. Как будто всё на своих местах. Что-то щемило в груди, просясь быть сказанным, но вместо этого Хантер пообещал, глядя в необыкновенные сияющие глаза:
— И спать теперь мы тоже будем вместе. Собирайся, детка. Пора посмотреть, какого цвета кровь Дональда Гонсалеса.
14. Тик-так
Тик-так. Большие часы на сером бетоне отмеряли слишком короткие минуты. Стеклянная стена и конвойный у выхода, привычный запах плесени и уныния. Но сегодня Хантер остро ощущал, что находился здесь в последний раз. По крайней мере, пути осталось всего два: или их с Гвен план удастся, или они поселятся по другую сторону решётки.
А ещё он был рад видеть отца, хоть тот каждую встречу словно старел на пару десятков лет. Оранжевый комбинезон неприятно резал глаза, а некогда смуглая кожа Бена казалась жёлтой, словно древнеегипетский папирус — даже сморщена была также. Но несмотря на восемь лет в заточении, свежий синяк на скуле и сбитые костяшки, в карих глазах ещё светилась жизнь. Особенно ярко она загорелась, когда пришедшая вместе с братом на встречу к отцу Трейси стала немного преувеличенно весело рассказывать, как удачно она закончила учебный год в Денвере, что даже практику будет проходить на базе университета.
— Ты умница, Лягушонок, — улыбнулся Бен, и было видно, насколько редко мышцы его лица растягивались в подобном проявлении эмоций. Лучики-морщинки словно на секунду разгладились, а держащие трубку телефона пальцы сжались крепче. — Может, хоть кто-то из Райтов получит нормальное образование.
— Пап!
Трейси закатила глаза, но отделаться от детского прозвища в своей семье ей точно было не под силу. И неважно, что неуклюжая девчонка давно выросла в стройную и высокую красавицу-блондинку. Тонкие пальцы украшали разномастные кольца, на запястьях болтались штук по пять браслетов, слегка позвякивающих металлом, в светлые волосы до середины спины вплелась клубнично-розовая прядь. На голубой джинсовке пестрила эмблема какой-то банды или студенческого клуба, и Хантер тихо порадовался, что отец не мог видеть этого безобразия.
Да уж, отпускать сестрицу в свободный полёт он поторопился. Но судя по рассказам преподавателей и зачётному листу, Трейси честно грызла гранит науки, подрабатывая по примеру брата репортёром в каком-то местном издании девчачьего журнала. И этого было достаточно, чтобы удостовериться: если все его планы ждёт крах, зубастый Лягушонок не пропадёт.
— Что «пап»? — Бен немного грустно вздохнул. — Я просто не могу привыкнуть, что ты такая большая. Хантер, надеюсь, ты там удачно разгоняешь её кавалеров?
— Пусть только попробует! — с вызовом вскинула подбородок Трейси, искоса посмотрев на брата и не дав ему раскрыть рта.
Он торопливо приподнял ворот курточки, потому как сразу почувствовал, за что зацепился её взгляд. Свежий, яркий засос на шее, который он категорически отказался маскировать предложенной Гвен косметикой. Всё равно по дороге бы стёрлось.
— Ну, хорошо… Надеюсь, у тебя есть голова на плечах. — Бен словно не заметил разыгравшейся картины, или просто не хотел вмешиваться в личную жизнь детей, которых видел так редко. — Тогда может, кто-то из вас мне объяснит, почему пару дней назад меня отвели на какой-то хрен пойми зачем нужный эксперимент?
Хантер уловил предупреждающие нотки в голосе. Он знал, как сильно отец не хотел ворошить прошлое, но сейчас всё иначе. Теперь был реальный шанс, и даже адвокат подтвердил, что всё прошло успешно и зафиксировано в протоколах.
— Всё хорошо, пап, — начал он объяснять происходящее родным, потому как Трейси также сидела с открытым от удивления ртом: — Я нанял баллистиков для повторной экспертизы. В сочетании с отчётом специалиста о настоящей степени опьянения в ту ночь, а также с их заключением, что стрелок из тебя откровенно никакой даже в трезвом виде, это неплохое нача…
— Ты что, снова за своё? — устало оборвал Бен, буравя его тяжёлым взглядом: — Забудь это, Хантер. Уже не имеет значения. И даже моё неумение заряжать пушку никого не убедит. Занимайся своей жизнью и следи, чтобы эта балбеска не вляпалась в какое-нибудь дерьмо, а на мне давно пора ставить крест.
— Не смей, — решительно отверг Хантер эти упаднические настроения. — Не смей сдаваться. Я обещал, что вытащу твою задницу, и я этого добьюсь. Апелляция уже на рассмотрении. И теперь всё иначе. Ты веришь мне?