Такой вот у меня был первый раз. Его я не забуду никогда и буду помнить в мельчайших подробностях. Хотя, конечно, как и в первом сексе, все прошло неидеально. Хм, даже мое первое убийство произошло из-за секса. Определенно, все в этом мире не случайно.
К счастью, со временем я приобрела редкое для человека качество, позволяющее мне полностью стирать из своей памяти все, что когда-либо причинило мне хоть малейшую боль. Сейчас с моей памятью золотой рыбки куда проще оставлять прошлое в прошлом и смотреть только в будущее. Только вперед.
Двумя днями позже в моей жизни появился Он. И просто перевернул вверх дном все мое мировоззрение и понимание того, как устроен этот мир. Просто представьте: сидите вы спокойно себе на скамейке в парке, думая о чем-то своем, поедая свой любимый бургер с двойным беконом, сыром и солеными огурцами, который особо по душе уточкам в местном пруду, как к вам из ниоткуда подсаживается странно одетый мужчина с бутылкой пива в бумажном пакете. На нем не очень чистые джинсы, несмотря на жару, распахнутый черный плащ, причем правый рукав испачкан белой краской. Из-под плаща видна желтая майка с эмблемой феминисток-сепаратисток и каким-то лозунгом, призывающим избавиться от тирании мужчин, а венчает всю эту умопомрачительную композицию красная бейсбольная кепка с белой надписью «MAKE AMERICA GREAT AGAIN». Заставить себя не пялиться так явно на это чудо было непросто. Перехватив мой изучающий взгляд, он ни капли не смутился, а, наоборот, гордо сделав глубокий вдох, отпил из горлышка, затем звучно рыгнул и протянул бутылку мне:
– Будешь? – спросил он, подсаживаясь ко мне поближе. – Ну же, смелее. Лучшее пиво, скажу я тебе, это сраный «Гиннесс», черт бы его побрал. Кстати, меня зовут Мерфи. Ну а ты, как я полагаю, Ким? И сразу добавлю: мне нравится твой стиль. Очень надеюсь на дальнейшее плодотворное сотрудничество.
– Простите? – опешив, это было все, что я смогла выдавить из себя.
То есть человек с такой внешностью и таким жутким ирландским акцентом в принципе не может ассоциироваться со словом «сотрудничество». Он может ассоциироваться со словами «ирландский паб», еще лучше на ум приходят слова «грязный дешевый ирландский паб», а стойкий аромат смеси пива и перегара, исходящий от него, вызывает лишь мысль о тяжелом похмелье. Но вот именно слово «сотрудничество» в этот список никак не попадает. Совсем.
– Ну, я имею в виду, как ты, этого… – он пощелкал пальцами, как бы вспоминая слово, – как там его… Марк. Да, точно, Марком засранца звали… В общем, ловко ты его оприходовала со скалы. Я про этот стиль, если что. Да ладно тебе, не расстраивайся, насильников никому не жалко, – он словно отмахнулся от лишних мыслей рукой, как от назойливой мухи. – Если бы ты его даже просто сдала, то в любой «банке» благословенного штата Иллинойс ему бы так разработали дыру, что дерьмо вываливалось бы из него каждый раз, когда чихает.
Тут я совершенно онемела и не сказала уже совсем ничего. А Мерфи продолжал ораторствовать:
– Вот что я тебе скажу, чика, если ты планируешь меня бояться, то это ты зря, никто по этому козлу сильно скучать не будет. Ты решила свою проблему, а заодно и мою, и будь я человеком, сказал бы тебе большое человеческое спасибо.
– Я ненавижу, когда люди мне говорят «чика», – немного поразившись собственной наглости, заявила я.
Он махнул на это рукой и сказал:
– Я знаю. – Он внезапно протянул руку и желтым прокуренным пальцем слегка постучал мне по лбу. – Хэлоу-у-у, кто-нибудь дома? Я вроде уже ясно сказал, что я не человек. Глухая или глупая?
Тут я настолько обалдела, что даже не ударила его по руке, когда он тыкал своим грязным пальцем в мой чистый лоб. И только сдавленно пискнула, совершенно потеряв голос.
– А кто?
– Мерфи! – торжественно объявил он и широким жестом сдернул свою красную кепку с головы.
На голове были рога.
Нет, это не были какие-то большие изогнутые бычьи рога, и это не были ветвистые оленьи, да и не влезли бы они под эту дурацкую предвыборную кепку, но сквозь его давно не мытую сальную шевелюру совершенно явственно пробивались маленькие конические рожки. Черные. При этом его радостная улыбка показалась мне какой-то клыкастой, а похмельно-красные глаза засветились чем-то уже совсем по-нехорошему багровым.
Вы когда-нибудь испытывали одновременно страх и любопытство, причем настолько сильные, что ты просто теряешься: то ли тебе бежать и визжать, то ли прыгнуть к нему на колени с криком: «Дай потрогать, дай потрогать!»?