Они назвали ее так из-за странного, забавного изгиба, напоминающего ухо.
– А вот это Лунная скала, а это – Кошка… А это знаешь что?
– Нет, что это?
– Это Сексуальная скала… – Она подплывает ближе и кусает Алекса.
– Ай, Ники…
– Какой ты скучный… Я думала, что мы на этом острове будем проводить время, как в Голубой лагуне!
– На самом деле я думал о Робинзоне Крузо и его Пятнице…
– Ах так… Тогда и веди себя как настоящий дикарь!
И она снова кусает Алекса.
– Ай, Ники…
Забыть разницу между ночью и днем, потерять чувство времени, не ходить ни на какие встречи, есть и пить, только когда действительно этого хочешь, никаких проблем, споров, ревности.
– Это же рай…
– Может быть, но тогда мы должны стать еще ближе…
– Эй! – Ники улыбается. – Что ты делаешь?
– Я хочу…
– Но так мы попадем в ад…
– Нет, если я скажу, что люблю тебя, меня пропустят и в рай…
Ники надувает губами пузыри, что-то бормочет, будто маленькая девочка, которая не решила, что именно собирается сказать, будто ей надо еще немного подумать. Любимая. Алекс смотрит на нее и улыбается.
Они вернулись в Рим уже больше года назад. И ни один день не был похож на другой, словно в песне Su sonica: «Привычка – вот чего нужно избегать между болью и радостью, в плену желаний, которые мы никогда не осмелимся осуществить…»[3]
Затем Ники поступила на литературный факультет, начала учиться и уже сдала несколько экзаменов. Алекс вернулся к работе, но время, проведенное на Голубом острове, не прошло бесследно – они стали более уверенными друг в друге, словно отмеченные каким-то волшебством… Но в какой-то момент Алекс понял, что чувствует себя странно, пытаясь жить старой жизнью. И решился. Захотел оставить все позади, чтобы ни одна страница его новой жизни не несла на себе тени прошлого. Потому и решил преподнести Ники тот невероятный сюрприз.
– Алекс, мы похожи на двух сумасшедших…
– Вовсе нет… Не думай об этом…
– Но как я могу не думать об этом?
– Просто не думай, и все. Мы приехали. – Алекс выходит из машины и быстро обходит ее. – Подожди, я тебе помогу.
– Так я тебе и поверила… Думаешь, я вот так просто выйду из машины, одна, с завязанными глазами? А вдруг я пойду не в ту сторону, потом через дорогу и…
– Любимая! Не говори такое даже в шутку… Но если такое вдруг случится, я тебя никогда не забуду.
– Кретин!
Ники, по-прежнему с завязанными глазами, пытается ударить его в плечо, но промахивается, пробует снова и на этот раз попадает Алексу по шее.
– Ай!
– Так тебе и надо…
– За что?
– За то, что говоришь такие ужасные вещи.
Алекс массирует шею под удивленным взглядом швейцара:
– Но, любимая, это же ты сказала…
– Да, но потом ты стал глупо надо мной шутить!
– Как?
– Ты прекрасно знаешь как… Что ты никогда не забудешь меня, если меня собьет машина…
Алекс берет ее за руку и ведет к двери.
– Ты понимаешь, что я сказала, Алекс?
Ники щиплет его:
– Ай! Конечно, любимая…
– Ты никогда не должен забывать меня независимо от…
– Хорошо, но в таких случаях воспоминания становятся только ярче, например если ты, с завязанными глазами, попадешь под мопед…
– Кретин!
Ники снова пытается его ударить, но Алекс быстро пригибается и прячется за ее спину, чтобы не получить еще раз.
– Любимая, я шучу…
Ники снова пытается ущипнуть его:
– Я тоже!
Алекс пробует увернуться от ее руки, но она все равно достает его.
– Ай!
– Ты понял или нет? – Ники смеется и опять тянется ущипнуть его, пока Алекс подталкивает ее вперед, положив руки на плечи и стараясь держаться на безопасном расстоянии.
– Добрый день, синьор Белли, – приветствует его улыбающийся швейцар.
Алекс прижимает указательный палец к губам, призывая его молчать:
– Тс!
Ники оборачивается, все еще с завязанными глазами, и начинает что-то подозревать.
– Кто это был?
– Просто один синьор.
– Да, знаю, я слышала… И он знает тебя! Где мы?
– Это сюрприз! У тебя глаза завязаны… И ты думаешь, я скажу, где мы? Прости, конечно, но… Вот, стой тут. – Алекс обходит ее и открывает дверь. – Стой…
– Стою.
Ники фыркает и скрещивает руки на груди, Алекс заходит в подъезд и вызывает лифт, потом возвращается, чтобы забрать ее.
– Вот так, иди вперед, вперед, осторожнее, тут ступенька, теперь все время прямо… Осторожнее!
Ники пугается и отпрыгивает назад:
– Что там?
– А нет, извини, ничего… Мне показалось!
– Кретин! Ты меня ужасно напугал, кретин!
– Любимая… Ты слишком много ругаешься… И слишком плохо обо мне думаешь!