И вдруг Ники захотелось смеяться. Она думает о Дилетте, Эрике и, прежде всего, об Олли. Волна, «захваченная»… да чёрт его знает, кем! Надеюсь, такого никогда не случится! Но затем она снова становится серьёзной. Она прекрасно знает, что речь вовсе не о них.
— И сегодня тоже! Эта чушь начинает надоедать. У меня сегодня была гениальная лекция по сравнительному литературоведению. В кои-то веки было что-то интересное…
А затем вдруг за их спинами слышится чей-то голос. Новый, незнакомый, который скрывает улыбку…
— «Ты молчаливо мучишь и в клочья рвёшь единственную между нами нить, как вечность».
Ей нравятся эти слова. Она с улыбкой поворачивается и видит незнакомого парня. Высокого, стройного, с длинными и немного вьющимися волосами. У него красивая улыбка. Он ходит кругами вокруг неё, едва ли её не обнюхивая, теряясь в её волосах, однако, не подходя слишком близко, не касаясь её руками, а лишь дыханием. И с другими словами.
— «Ничто не вечно в этом мире. И только лишь мятеж — вот ваша музыка».
Ники поднимает брови.
— Это не твои стихи.
Он улыбается.
— Конечно. Если точнее, это Китс, но я подарю тебе их, если захочешь.
Лука обнимает Барбару.
— Не обращай на него внимания, Ники, это Гуидо… Мы знакомы с детства. Он жил за границей, потому что его отец — дипломат. Он вернулся в прошлом году.
Гуидо прерывает его.
— Кения, Япония, Бразилия… Аргентина. Я был на границе двух стран, на водопадах Игуасу. Там, где рождаются волшебные радуги. Куда ходят напиться воды уставшие капибары и молодые ягуары, где спокойно живут животные из джунглей.
Лука улыбается.
— И куда женщины из племён ходят помыться на закате. У меня до сих пор хранятся фотки, что ты мне прислал.
— Да ты грязная душонка, это ведь был фоторепортаж об исчезающих племенах, о волшебной гармонии, соединяющей людей и животных.
— Ну конечно, может быть… Я помню только прекрасных женщин… прекрасных и абсолютно голых.
— Потому что ты смотрел только на них…
Барбара пихает Луку.
— Извини, что? И где сейчас эти фотографии? Я их никогда не видела.
Он, улыбаясь, обнимает её.
— Я выбросил их ещё два года назад… Незадолго до нашей встречи… — говорит он и пытается её поцеловать, но Барбара выбирается из его объятий снизу.
— Да-да, как только я окажусь у тебя дома, я обыщу все ящики…
Лука разводит руками, затем подносит одну руку к груди, а другую поднимает к небу.
— Я клянусь тебе, дорогая… Я их выбросил! И вообще, это он повёл меня за собой по кривой дорожке…
Барбара снова пихает его.
— Ты поняла, Ники? Осторожней с Гуидо: ему нравятся поэзия и сёрфинг… и самое главное — красивые девушки.
Гуидо разводит руками.
— Не понимаю, почему вы видите меня таким… Я поступил на филологический с единственным намерением — ради учёбы. Да… это правда, мне нравится сёрфинг. Волны зачаровывают меня, потому что, как сказал Юджин О’Нил, на самом деле мы свободны только в море. А что касается красивых девушек… а как же иначе?.. — он подходит к Ники и улыбается ей. — Одни на них смотрят… — он снова начинает ходить вокруг неё, изучая её сверху донизу, — смотрят, как они одеты, оценивают то, что они выбирают… Представляют… Для чего ещё нужна красивая женщина, если не для этого? Чтобы хвастаться перед другими. Но кто такие эти другие? Одной внешности недостаточно, чтобы жить. А как же красота внутреннего мира? Она достаётся только лучшим друзьям. Так вот, ради неё-то мне и хотелось бы жить…
Гуидо протягивает руку Ники.
— Хочешь дружить со мной?
Ники смотрит на него, затем изучает его руку, а потом снова поднимает взгляд к его глазам. Красивые, думает она. И тем не менее, он носит косую чёлку.
— Извини, но в этом году я уже познакомилась со многими людьми, даже слишком, — она пожимает плечами и уходит.
Джулия тоже поднимается.
— Подожди, Ники, я с тобой…
Удивлённый, Гуидо поворачивается к Луке и Марко, которые смеются над ним.
— Тебя послали!
— Спасибо за вашу рекламу…
— Это наша подруга…
— Мне бы хотелось, чтобы она была и моей…
— Да, конечно, твоей… добычей!
Гуидо качает головой.
— Я даже сделать ничего не могу… Вы обо мне просто ужасного мнения… Во всяком случае, эта Ники была чиста, как вода.
— О чём это ты?
— Ну… это прозвучит банально, но её просто так не купишь.
— Эй, да это точно не Китс! — удивлённая, Барбара слезает с перил.
— Нет… но она бросила мне вызов, и, как говорит Фукидид: «Без сомнения, настоящие храбрецы — это те, чей взгляд яснее, чем от них ожидают, будь то слава или опасность, они встретятся с ними лицом к лицу».