Алессандро кажется это очень забавным.
— Ладно, если кто-то не переносит критику в свой адрес, то он никогда не изменится в лучшую сторону.
— А кто сказал, что я хочу стать лучше? Из всех девчонок, что я знаю, я уже на уровне выше среднего. К тому же, мне также не хочется слишком сходить с ума. Ясно же, что тогда я ни за что никому не понравлюсь, а симпатия – это фундаментальное. Она рождается благодаря недостаткам. Например, одна из вещей, что мне понравились в тебе, несмотря на драму, которую ты разыграл с машиной, это сочувствие. Вообще, должна сказать, что нет на свете никого, кто бы мне не нравился.
Алессандро смотрит на неё, а потом вдруг поднимает бровь.
— Ммм, слишком много комплиментов. Плохое приходит позже.
— Смотри, как быстро ты перестал мне доверять. Об этом я и думаю. Разве я не сказала, что всегда говорю, что думаю?
— А куда мы денем всю ту ложь, что ты наговорила маме?
— Это – то же самое. В таких случаях я говорю то, что, как я думаю, она хочет слышать.
Ники снова поднимает ноги и ставит их на сиденье. Обнимает свои колени.
— Опусти ноги с кресла…
— Ой, какой правильный, — и она ставит ноги на приборную панель.
— И отсюда их тоже опусти.
— Ты такой старик!
— Всё, я везу тебя домой. Где ты живёшь?
— Ах да, я нашла в тебе недостаток. Ты слишком расчётливый. Должен всё контролировать. Что творится, куда всё катится, почему. Почему ты это делаешь? Почему ты хочешь, чтобы от тебя ничего не ускользнуло? Ты слишком рационален в эмоциях. Строг к глупостям. Рассчитываешь самые обычные вещи. Жизнь нельзя принижать до простых вычислений. Прости, кем ты работаешь?
— Я рекламщик.
— Как ты можешь что-то придумать, если разрушаешь и душишь любую неожиданность? Творение рождается от удара молнии, благодаря ошибке по отношению к обычному ходу вещей. У нас ничего не получится, как надо, если мы не перестанем думать о том, как это сделать.
— Прекрасно. Ты прямо философ.
— Это не я. Уильям Хэзлитт.
— Кто это?
— Я не знаю. Знаю только, что это сказал он. Я это прочитала в своём школьном дневнике.
Алессандро качает головой.
— Ты на последнем курсе института, так? Выпускные экзамены. Я где-то читал, что это пик знаний человека…
— Какие глупости.
— Не говори так. После этого каждый находит свою дорогу, специализацию, выбирает карьеру в университете, и в итоге он всё больше углубляется в этом направлении, но только в нём.
— Знаешь, мне совсем не нравится слушать, что ты говоришь.
— Почему?
— Ты видишь жизнь как нехватку свободы. Жизнь и есть свобода, должна быть такой, ты должен достичь этого.
— Конечно, кто тебе запретит? Например, ты будешь вольна сама выбирать факультет. Куда ты хочешь?
— Я хочу на сёрфинг.
— Мы говорили о другом.
— Слушай, у меня есть идея. Поедем всё-таки туда. Прямо, ещё прямо, а на последнем повороте направо.
— Но это вот так, спонтанно!
— Опять! Мадонна, какой же ты зануда!
— Я не зануда, просто ответственный, и хочу избежать прямого столкновения с проблемами. А вот ты наоборот безответственная. Как в случае с твоим скутером. Если поехать по этой улице в том направлении, то можно попасть в серьёзную аварию.
— В данный момент, единственный, кто устраивает аварии, – это ты. Только если…
— Если – что?
— Только если это не был просто план, чтобы познакомиться со мной.
— Ага, отличный план… В таком случае, я должен был сам тебя остановить и спросить, кто ты, не разбивая машину…
— Жаль, мне бы больше понравилось, если всё это было ради знакомства…
— Ну почему ты должна быть таким ребёнком всё время?
— Просто я и есть ребёнок, папочка. Смотри, поезжай сюда, направо. Сюда, если так можно.
— А потом?..
— Потом мы будем в центре. Виа дель Корсо, знаешь?
— Конечно, знаю, а ещё знаю, что там нельзя парковаться.
— Какая тебе разница. Давай, поехали. Ты же креативщик, тебе нужно дышать этой средой, людьми, творить с ними, для них. Давай… — Ники снова хватается за руль и вертит его. — Едем сюда, — она тянет руль к себе. — Вот же, здесь есть место, въезжай, давай!
— Успокойся, мы не влезем!
Ники отпускает руль.
— Ладно, но вон туда мы войдём идеально!
— Да, конечно, идеально для того, чтобы мне выписали штраф. Ты никогда не читаешь, если написано «запрещено»?
— Да ладно, у дорожных полицейских сейчас обед.
— Ох, конечно, они все сейчас на обеде. Ведь они никогда друг друга не сменяют.