— Что случилось?
— Ничего, это звонили из офиса. Как видишь, они не могут обходиться без меня.
— Врёшь. Они зовут тебя шефом и заставляют чувствовать себя важным, так ведь?
— Да, и?
— Помни правило, которое распространяется на всех: мёртвый начальник – лучший начальник.
— Ах, так? Знаешь, что я тебе скажу? Кто последний, тот и оплачивает «подвешенный»! — И, сказав это, Алессандро её обгоняет и бежит как сумасшедший на пьяцца Арджентина.
— Эй, но так ведь нечестно! Я вернулась посмотреть, в порядке ли ты!
— А кто тебя просил?! — Алессандро смеётся и продолжает бежать.
— Эй, а что значит «подвешенный»?
— Я тебе объясню, когда будем на месте, сейчас мне нужно всё моё дыхание, чтобы победить, — Алессандро ускоряется, быстро пробегает руины Пантеона, потом пробегает площадь, бежит мимо отеля, всё время прямо.
Снова звонит телефон. Алессандро замедляется, но не останавливается. Достаёт телефон из куртки. Смотрит на экран и не может поверить своим глазам. Оборачивается на Ники, которая приближается к нему.
— Так это ты мне звонишь!
— Конечно, на войне как на войне. Всё честно. Ты заставил меня вернуться назад, а потом коварно обогнал, разве нет? Кто уделяет много времени телефону, от телефона и умрёт!
— Да, но я не попался в ловушку. Ведь ты и была тем, кто заставил меня сохранить твой номер!
— Вот видишь? Поэтому и нельзя быть хорошим человеком! — всё это время они продолжают бежать. — Ну, расскажи мне эту историю о «подвешенном», если не расскажешь, я не буду платить!
— Это мы решим на месте... Если не заплатишь, то это будет нечестно.
И они бегут дальше, один за другим, пока не вбегают в «Паскуччи».
21
— Первый! — Алессандро облокачивается о стеклянную витрину.
— Конечно, ты ведь обдурил меня, обманщик!
— А ты не умеешь проигрывать!
Они оба стоят в дверях, нагнувшись друг к другу, пытаясь отдышаться.
— В любом случае, это было неплохо, да?
— Да, а я ведь всё время играю в волейбол. Я думала, что с легкостью смогу обогнать тебя, в противном случае, я не бросила бы тебе вызов.
Алессандро поднимается, дыша открытым ртом.
— Сожалею, но у меня дома беговая дорожка. Двадцать минут каждое утро... А напротив – экран, имитирующий леса и горы, пейзажи, помогающие держать себя в форме, а прежде всего – побеждать таких, как ты.
— Да-да. Если повторим, то ты проиграешь.
— Конечно, сейчас, когда ты знаешь, что я занимаюсь только по двадцать минут, у тебя есть преимущество. Секрет любой победы состоит в том, чтобы не переигрывать. Нужно уметь остановиться в подходящий момент. Каждый в мире – хороший игрок, но мало кто умеет быть хорошим победителем.
— Ты придумал эту фразу?
— Не знаю, мне нужно это решить. Но я не помню, чтобы крал её у кого-то.
— Знаешь, теперь она кажется мне полной фигнёй!
— Что такое? Если кто-то другой скажет эту фразу, то она поменяет значение?
— Зависит от того, кто этот другой.
— Извините… — пара иностранцев вежливо просит их немного разойтись – они не могут войти внутрь.
— Oh, certainly, sorry… — говорит Алессандро, отходя на шаг.
— Конечно, с твоей беговой дорожкой и грязными трюками ты меня обогнал, но по-английски я говорю лучше тебя! Ты мог бы нанять меня в качестве специалиста по международным связям.
Алессандро улыбается, открывает стеклянную дверь, ждёт, пока она войдёт, и закрывает за собой.
— Знаешь, что мы говорили, когда заканчивали футбольный матч и начинали его обсуждать?.. Кто выигрывает – празднует, кто проигрывает – оправдывается.
— Да, хорошо, я тебя поняла: я должна платить. Я согласна. Я всегда расплачиваюсь, если проигрываю пари.
— Отлично, тогда сегодня платит она. Я буду большую порцию, с лесными ягодами.
Ники же изучает меню.
— А мне с киви и клубникой. Так что с этой историей о «подвешенном»?
— Ах, да. Ладно, раз уж ты о ней не знаешь, то если хочешь – можешь не платить. Было бы даже справедливо, если бы ты этого делать не стала.
— Сначала ты мне расскажи, а там я решу, платить или нет.
— О, надо видеть, как тебя это задевает… проиграла и теперь готова укусить!
Ники пытается ударить его, но Алессандро быстро отскакивает от неё.
— Ладно, ладно, хватит. Я объясню тебе, что значит «подвешенный». Это произошло от неаполитанской традиции. Неаполитанцы щедры во всём, и когда они приходят в бар, то кроме своего заказа, они оплачивают кофе того, кто входит в бар после них. И есть даже кафе «подвешенных», для тех, кто не может заплатить за себя.