- Странно. А мне вот муж рассказывал о другом. Что ты сначала удивился, когда узнал новости про их роман, но Лена смогла тебя уговорить, чтобы ты благословил этот союз.
Договорив, я приподняла бровь и посмотрела на Артемия с интересом. А еще захотелось спросить - знает ли он про беременность дочери? И что скоро станет дедушкой, чему поспособствует его друг юности?
- Это значит, Вадим врет, - ответил Миронов, и глаза его сверкнули недовольством. - Повторюсь - я категорически против того, что делают Леля и Куденков! Я вообще не пойму, что случилось у этих двоих в мозгах! Почему Вадик ведет себя так, будто у него напрочь оторвало башку? Ладно еще Леля - от этой дуры вполне можно было ожидать подобного.
Поджав губы, я сделала вдох и выдох, и произнесла то, чем я могла как шокировать Артемия, так и ничем его не удивить. Если Лена уже сообщила ему о ребенке, мои слова не произведут эффекта разорвавшейся бомбы.
- А то, что имеется важная причина, и этим двоим нужно как-то легализовать твоего внука - тебе в голову не приходило? - спросила я ровным тоном.
Судя по тому, как брови Миронова подскочили чуть ли не на макушку, я поняла, что попала точно в цель. О том, что Леля беременна, он не знал.
- У тебя выпить найдется? - прохрипел Артем, схватившись пальцами за край стола.
Я поднялась и стала рыться в кухонных шкафчиках в поисках коньяка, который изредка добавляла в выпечку. Когда же налила Миронову пару глотков в бокал, он схватил его и опрокинул в себя разом. Отер рот тыльной стороной ладони и вернул мне «тару».
- Моя дочь ждет ребенка от Куденкова? - глухо поинтересовался он, глядя на меня исподлобья, словно именно я была причиной тех эмоций, которые сейчас бушевали у него внутри.
- Я думала, что они с Вадиком уже тебе в этом похвастались, - пожала я плечами. - И да, Леля скоро родит тебе внука или внучку, Артемий. А отец этого ребенка - мой муж.
Кажется, коньяка было решительно мало. Но я не планировала устраивать из этого разговора попойку, потому просто налила Миронову еще немного янтарной жидкости и спрятала бутылку до лучших времен.
- А как на уход Вадима отреагировали дети? - спросил Артемий. - Что сказал Петя… И что… Юля?
Он произнес имя моей дочери таким странным тоном, что у меня мурашки по спине побежали. Словно что-то еще крылось в том, о чем он спрашивал. И интерес Миронов проявлял не просто так.
- Петя встал на мою сторону, - ответила я. - Ксюша ничего не поняла, но думаю, что все равно чувствует мои переживания и ощущает их отчасти. А Юля… Дочь отреагировала так, что мне не ясно, на чьей она стороне. Вернее, кажется, Юлька поддерживает Вадика и Лелю. Не то чтобы это было удивительно, ведь там отец и одна из лучших подруг…
Я врала. По крайней мере, относительно того, что не поражена реакцией дочери, но мне нужно было говорить и говорить об этом Артемию, потому что выражение его лица менялось с каждым произнесенным словом. А когда я повесила в воздухе красноречивую паузу, он нахмурился и проговорил:
- Кажется, я знаю, почему Юля так реагирует, Глаш… - изрек Миронов, и я впилась взглядом в его лицо. А он продолжил: - Ты только, пожалуйста, не волнуйся…
Если и существовала фраза, которая за мгновение выводила на эмоции, то это была именно она. Однако, Артемий не зря просил меня не переживать - то, что он произнес следом, вообще ни в какие ворота не лезло.
- Дело в том, что… твоя дочь в меня влюблена, Глаша. И даже предлагала мне быть с нею в отношениях, - буркнул Артемий и посмотрел на меня виновато.
3.2
3.2
Если бы я не сидела в данный момент за столом, сейчас бы начала судорожно искать точку опоры, чтобы притулиться хоть куда-то, потому что ноги меня перестали держать на раз-два.
Никакую мою сторону Юля не выбирала, потому что для нее все стало яснее ясного сразу, как только она узнала о романе Вадима и Лели! Очевидным был тот факт, что она будет всячески поддерживать Миронову, потому что и сама своего рода пошла по ее стопам.
Но как это случилось? Когда? Почему я ничего не замечала? У Юли были парни… с одним из них она и вовсе жила. Недолго правда, но сам факт! И вот такие новости…
- Рассказывай все! - велела я Артемию, пожалев, что спрятала коньяк с глаз долой.
Такие вещи, конечно, требовали совсем другой анестезии, но пока сгодились бы и пять звездочек. Однако я решила, что справлюсь и без вспомогательных «препаратов».
- Да нечего особо рассказывать, - пожал плечами Миронов.
Мне даже показалось, что он сожалеет о своей откровенности, и если бы сейчас ему дали возможность вернуться в прошлое и нажать кнопку «отмена», он бы сделал это не задумываясь. И все же сказанного было не вернуть.
- Не так давно Юля призналась, что влюбилась в меня еще когда была подростком. Я счел это глупостью, о чем ей и сказал. Сначала она расстроилась, а потом…
Артем запнулся, а я едва ли не за сердце схватилась, потому что картинки перед глазами замелькали самые нелицеприятные.
- А потом и вовсе попыталась меня соблазнить. Это было в тот момент, когда вы приезжали к нам на дачу. Тогда еще Вадим возил Лелю в город к врачу, вот у них и стало все… наклевываться.
Не удержавшись, я закрыла уши руками. Слушать все это и понимать, что совсем недавно была настолько слепой, что не заметила происходящего прямо под моим носом, было ужасно. Может, Куденков прав, и я действительно слишком погрузилась в воспитание Ксюши? А остальным уделяла недостаточно времени, вот и пожинала сейчас плоды?
Нет. Нет и нет! Я не стану списывать нечистоплотные действия Вадима на то, чем мы должны были заниматься вместе. Когда только обсуждали вероятное появление приемного ребенка в семье, Куденков заверял меня, что тоже будет максимально включен в процесс «интеграции» малыша в нормальную жизнь. Это потом уже я поняла, что ему особо не по нраву статус приемного отца, но ведь «на берегу»-то он договаривался со мною о другом!
А сейчас вместо того, чтобы просто понять, насколько муж и дочь хуже, чем я о них думала, я ищу оправдание их поступкам. И тем самым делаю за Вадика и Юлю их работу, хотя они и сами готовы на меня навешать гору причин, по которым только я виновна в произошедшем.
- У нас ничего не было! - проговорил Миронов. - И быть не может! О чем я Юле и сказал. Но она не отступает - постоянно заводит разговоры в сети… Я стараюсь ей не отвечать.
Сжав виски пальцами, я помассировала их в бесплодной попытке избавиться от морока, который сейчас затуманил голову.
- Артем, я не знаю, что мне со всем этим делать, - призналась, посмотрев на отца Лены. - Точнее, знаю… Но если с Вадимом расстаться готова, то от мысли, что Юля сделала свой выбор и я потеряла дочь, мне плохо…
Миронов протянул руку и погладил меня по ладони. Этот простой бесхитростный жест чуть не превратил меня в кисель. Захотелось рыдать…
- Я тоже не знаю, что делать, Глаша. Но приехал, чтобы сказать простую вещь - я с тобой. И выбирать сторону Вадима и Лели точно не стану.
Болезненно улыбнувшись, я кивнула и, понимая, что даже простого разговора ни о чем мне хватит для того, чтобы переключить на него свои эмоции, спросила:
- Тогда, может, чаю?
*
Леля плакала, и от вида того, как кривилось ее милое и любимое лицо, Вадиму хотелось рвать и метать. Он гладил ее по волосам и шептал милую ерунду. Она, все же, еще была малышкой, причем очень наивной. Вон какой виноватой себя чувствовала за то, что он расстался с Глашей. И как Куденков ни старался убедить любимую в том, что она здесь почти не при чем, она ему не верила.
А сейчас, когда они приехали с этого чертового дня рождения, она и вовсе разрыдалась и стала расхаживать по квартире, которую он снял для них. Говорила, что она все испортила, и ничем нельзя было унять ее волнений.
Сам же Куденков испытывал эйфорию от того, что с Глашей все разрешилось. И что теперь перед ним раскинулись лишь перспективы счастливой жизни с той, кто занимал все его мысли. А вскоре их и вовсе должно было стать трое. И уж этого ребенка он точно сможет полюбить, в отличие от приемного.