- Ты плохо себя чувствуешь? - всполошился он. - Я же предлагал поехать на УЗИ после твоего падения с лестницы. Почему ты отказываешься?
Он ходил за ней туда-сюда, пытался схватить за руку и прижать к себе, но Леля сначала позволяла ему это сделать, а потом вырывалась и продолжала свои метания.
- Я пойду к своему врачу завтра! - ответила она.
- Но это не рационально. Малыш мог пострадать! - с нажимом сказал Куденков. И, схватившись за телефон и вспомнив, что взрослый из них двоих именно он, добавил: - Все! Звоню в скорую!
Она бросилась к нему, прижалась, схватив за одежду и быстро-быстро замотала головой.
- Нет… не нужно… Мне так плохо потому, что я… соврала.
Вжавшись в него и не поднимая головы, Леля стояла, уткнувшись лицом в его грудь, а он ни черта не понимал.
- Соврала? - переспросил Вадик, не понимая, о чем речь.
- Да… Тетя Аглая пыталась столкнуть меня с лестницы, но не стала этого делать. А я так разозлилась, что она хочет навредить ребенку, что когда бежала к тебе и немного упала, ударилась коленкой и решила списать все на твою жену.
Всхлипнув, она подняла лицо и посмотрела на Вадима полными слез глазами.
- Я очень плохо поступила? - спросила Леля, на что Куденков с облегчением рассмеялся.
Какая же она еще маленькая и глупая!
4.1
4.1
Вадик все же нахмурил брови и попытался выглядеть притворно грозным.
- Ты поступила нормально, Леленька, - проговорил он, подбирая слова.
Его девочка была довольно понятливой и незлобливой. Но беременность - дело такое. Гормоны делали свое дело. И хоть этот ребенок стал неожиданностью и для нее самой, и для Вадима, он был счастлив, что все случилось именно так. Даже крамольная мыслишка мелькнула - теперь Леля будет к нему привязана еще больше.
- Ты уже как мать нашего малыша, - он положил руку на ее плоский животик, - думаешь прежде всего о ребенке. Но я попрошу тебя так больше не делать. Не ездить к Глаше без моего ведома и вообще с ней никак не пересекаться. Зачем? Я сам решу все вопросы с женой.
Лена закусила нижнюю губу и кивнула. Она заметно успокоилась, и именно этого и добивался Вадим.
- Я принял решение, - проговорил он, когда Леля отошла от него и стала складывать вещи в шкаф. - Мы с Аглаей разводимся. Я не стану ждать у моря погоды. Квартиру у нее и детей забирать не буду, - размышлял он так, словно мог целиком получить их с женой жилье, - но с Юлей поговорю. На ее имя открыт депозит, там уже приличная сумма образовалась. Пусть снимет и передаст нам. Это будет справедливо.
Леля вскинула на него огромные чистые глаза, заморгала часто-часто.
- Мы заберем Юлины деньги? - удивилась она и, отложив блузку, которую складывала, присела на край дивана. - Но Юля же на нашей стороне.
- Вот именно, - кивнул Вадим. - Значит, сделать это будет довольно просто. Сама посуди - мы откладывали с Глашей на квартиру Юли, но дочь справляется и сама. Она наследница - когда нас с ее мамой не станет, Юляша будет претендовать на квартиру вместе с Петром.
- И с вашим приемышем, - тут же вставила свои пять копеек Леля.
Куденков поморщился. Он думал об этом и пришел к выводу, что лучшим выходом из сложившейся ситуации будет завещание. Нет, конечно, он совсем не собирался на кладбище, особенно сейчас, когда у него открылось второе дыхание в жизни. Но подстелить соломки требовалось. Или вообще есть идеальное решение проблемы - свою половину квартиры он перепишет на Юлю и малыша, когда тот родится у них с Лелей, а та часть, которой владеет Глаша, отойдет Петру и Ксении. Не самое справедливое решение, ведь приемная дочь, если уж на то пошло, вообще не должна ни на что претендовать, но уж как вышло. Глаша полюбила ее как свою, так тому и быть.
- Это уже забота Аглаи, - отрезал он и добавил: - Все. Успокаиваемся, а завтра ты идешь на прием к врачу. Сейчас же давай просто расслабимся - посмотрим фильм, закажем вкусняшек.
Он подошел и притянул Лелю к себе. Когда только у них все началось, он корил себя за то, что у него стоит на девчонку. Все казалось, что это невозможно - ведь он воспринимал ее как дочь. Но сейчас все было иначе, и он уже не видел в Лене ту малышку, которую знал на протяжении нескольких лет. Она превратилась в женщину при активном его в этом участии.
- Давай, - кивнула она и, вздохнув, снова тесно прижалась к Куденкову.
Последний погладил ее по волосам и счастливо улыбнулся.
Когда их роман стал достоянием ушей Лелиного отца, Вадим понял, что его простой план в этом моменте не сработал. У него вообще в голове все складывалось не так. Они с Леной были взрослыми людьми, у которых были взрослые отношения. Куденков предполагал, что сначала он поведает о романе Глаше, потом тем людям, которые должны быть в курсе в первую очередь. А когда это станет восприниматься как норма, постепенно узнают и остальные. Ну, посудачат, это святое. Но в итоге забудут и станут Леля и Вадим жить обычной жизнью, даже вряд ли потеряют связи и общение с привычным кругом людей. Однако все с самого начала пошло не так.
И вот теперь Вадик ждал приезда Миронова, который потребовал встречи как можно скорее, а сам готовился к худшему. Со слов Лели он знал, что Юля испытывает к Артемию чувства. Поначалу он воспринимал их со скепсисом, но потом его эта новость даже порадовала. Если дочь осчастливит Миронова, глядишь, тот и не будет уже настолько принципиальным в том, чтобы быть против отношений Вадима и Лели.
Однако, судя по виду Артемия, который вошел в паб с видом демона, вырвавшегося из преисподней, ничего хорошего ждать не приходилось.
Немного пораздумав, Куденков поднялся со стула и протянул руку Миронову, когда тот подошел. Последний этот жест проигнорировал, устроился напротив и опустив голову, исподлобья взглянул на Вадима.
- Сядь! - рявкнул Артемий.
Это разозлило. Пришлось напомнить себе, что перед ним - отец Лели. И ярится он отчасти оправданно.
- Морду бить не буду, хотя хочется, - проревел Миронов, чем вызвал внутри Вадима волну гнева. - Да и приехал я совсем не за этим.
Он побарабанил пальцами по столу, отмахнулся от официантки, которая принесла меню. Понятно, значит, задерживаться не собирается. Это к лучшему, хотя Вадик бы и предпочел немного посидеть за кружкой-другой пива, чтобы обговорить все нюансы случившегося.
- Тебе Леля не рассказывала подробности своего романа, который произошел… года три назад? - спросил Миронов, приподняв бровь.
Романа? Какого еще романа? Он же стал ее первым мужчиной! Или она просто влюбилась и что-то пошло не так? Но ведь Лена взрослела на его глазах… И хоть уезжала на учебу в другой город, ему казалось, что он знает об этой девочке все.
А может, тут собака порылась в том, что Артемий собирался очернить собственную дочь в глазах Вадима?
- Не рассказывала и мне это неинтересно, - отрезал он.
Артем хмыкнул и зло выплюнул:
- Тогда буди свой интерес, Куденков. Потому что Лелька тебе врет, если вешает лапшу на уши о том, какая она невинная овечка.
4.2
4.2
Он ведь говорил о собственной дочери! И только поэтому у Вадика начали тоже чесаться кулаки. Такого бы в адрес Юльки он не позволил никому. Себе - в первую очередь. Однако устраивать драку прямо в пабе было, прямо скажем, совсем не лучшей идеей. Да и Миронов, кажется, начал потихоньку успокаиваться, когда выдал ему все это дерьмо.
- Давай-ка ты попридержишь язык! Ты хоть Леле и отец, но говорить о ней в оскорбительном ключе я не позволю, - процедил Куденков, вложив в эту фразу все, что думал по поводу данной беседы.
Артемий хмыкнул, откинулся на спинку стула и задал риторический вопрос: