Ей нравится ее работа, ей нравится эта страна. У нее есть даже самый любимый замок — Максбург. Атмосфера старины захватывает, и ей начинает казаться, что она попадает в другое время, что она — жена или служанка рыцаря, мужественного и благородного. Сегодня, после прогулки по Рейну, она снова побывает в этом замке вместе с французской делегацией.
Гости спустились на нижнюю палубу — в уютный ресторан, и у Наташи сейчас небольшой перерыв. Скоро ей придется взять микрофон, лишь только они доплывут до одного из самых знаменитых мест в Германии, где Рейн становится наиболее узким, а течение — наиболее сильным. В этом месте река очень извилиста, и в былые времена здесь часто разбивались о скалы рыбацкие лодки.
Люди сложили легенду, которую потом обессмертил великий немецкий поэт Генрих Гейне: легенду о златоволосой девушке, сидящей на скале. Она расчесывает свои прекрасные длинные волосы и поет песню. Ее голос настолько красив, что очарованные рыбаки, сидящие в своих маленьких лодках, забывают о грозящей опасности и разбиваются о скалы. А Лорелея даже не замечает их смерти и продолжает петь, привлекая новые жертвы.
Вдоль берегов Рейна, торцами прилепившись друг к другу, длинной стеной стоят разноцветные трехэтажные домики. С середины реки они кажутся театральной декорацией. На их балкончиках растут розовые, красные и белые герани, такие аккуратные, что тоже выглядят ненастоящими. На скалах, где только возможно, разбиты виноградники, дающие знаменитое рейнское вино. А вот они наконец подплывают к скале, где пела Лорелея.
Наташа стоит на верхней палубе, ветер развевает ее светлые волосы. Она вспомнила, как очень давно, в другой стране, такой далекой и родной, парень с карими насмешливыми глазами назвал ее Лорелеей. «Моя яхта разбилась бы о скалы, если бы они были в Серебряном Бору», — сказал он, стоя на залитой светом сцене. Серебряный Бор. Там, на другой реке, тоже было невероятно красиво. И красота того, покинутого мира несравнима с красотой этого — слишком все непохоже: и природа, и архитектура.
Но хорошо, что здесь все иное. Это помогает забыть то, что случилось там. Правда, каждый раз, когда она проплывает мимо этой легендарной скалы, ее охватывает волнение. Нет, разумеется, ничто не стерлось в памяти. Да и как забудешь, если в доме на Моцартштрассе ее ждет пятилетний малыш с такими же глазами, как у того парня. Он говорит по-немецки чуть лучше, чем по-русски, хотя родился в России, и Наташа старается разговаривать с ним на его родном языке. Он не помнит свою родину. С тех пор, как они уехали из Москвы, прошло четыре года. Игорь был тогда совсем маленький. Что он может помнить? Он вырос в Германии.
Наташа не собиралась уезжать. Ей нравилось работать в Москве вместе с господином Шульце. Он быстро наладил работу фирмы, и Наташа стала в ней незаменимым человеком. Она принимала участие в переговорах, переводила деловые бумаги. Известие о смерти господина Краузе, шефа Ханса Йоахима, изменило ее жизнь. Господину Шульце пришлось переехать в Бонн и возглавить фирму. Он не хотел оставить девушку, да и она уже плохо представляла себе жизнь без него. Так Наташа оказалась в Германии.
Поначалу все было ей чужим, но скоро она привыкла и теперь довольна своей жизнью. Любимая работа, замечательный сын, верный, преданный друг. Что еще нужно человеку? О том, что бывает другое счастье, беспокойное и восторженное, она старалась не думать. И часто ей это удавалось. Только иногда она просыпалась среди ночи с колотящимся сердцем и долго потом не могла уснуть.
Ей снилась яхта с белым парусом и темноволосый парень. Вот он оставляет яхту и подходит к ней. Он обнимает ее, и прикосновение его сильных рук приводит в трепет ее тело. Он целует ее, и волна наслаждения становится все выше и выше, и вот уже нет ничего вокруг — пустота и… полет. Головокружительный, сладостный, пьянящий.
Прошло столько лет, а эти сны все еще мучают ее, нарушая устоявшийся покой ее жизни. Иногда после пробуждения ей становится просто невыносимо, но днем это можно забыть, отдаваясь работе, а ночью… Наташа стала даже немного бояться ночей.
О чем она думает?! Ведь они почти миновали знаменитую скалу. Она взяла микрофон и начала объяснения, снова почувствовав спокойствие и уверенность. К ней подошел господин Шульце. Он сильно располнел за эти годы. Живот заметно приподнимал полы летнего кремового костюма. На голове обозначилась лысина. Взгляд стал более серьезным и сосредоточенным, но глаза его всегда добрели, стоило ему только увидеть Наташу.
— Ты сама похожа на Лорелею, — улыбаясь, сказал он. — Ты не устала?
Наташа ответила ему улыбкой.
— Меня беспокоит Игорь, — пожаловалась она. — Он совсем перестал слушаться. Фрау Эльза, его новая няня, просто сбилась с ног, удерживая его от проказ.
— Я заеду к вам сегодня вечером, если не возражаешь. Попробую побеседовать с ним как мужчина с мужчиной, — предложил Ханс Йоахим.
— Он вас очень любит и совсем не боится. Он понимает, что вы не можете на него сердиться, — сказала Наташа.
— Я постараюсь рассердиться поправдоподобнее, чтобы он поверил, — пообещал Ханс Йоахим.
Корабль подплыл к причалу, и иностранные гости пересели в автобус, чтобы добраться до замка. Девушка с эмблемой строительной фирмы на жилете разносила кофе, проходя с подносом из конца автобуса, где была расположена маленькая кухня. Наташа сидела впереди рядом с господином Шульце и отдыхала, откинувшись на спинку кресла.
— Наташа, у меня есть для тебя небольшой сюрприз, — Ханс Йоахим загадочно улыбался.
— Какой? Надеюсь, не слишком дорогой? — засмеялась Наташа.
— Он очень дорогой, но не измеряется деньгами, — интригующе продолжал он.
— Откройте же мне ваш секрет, а то я ни слова больше не скажу по-французски, и вы сами будете объясняться с вашими гостями, — пошутила Наташа.
— Ну ладно. Я ужасно напуган и сдаюсь. Дела требуют нашего с тобой присутствия в Москве. Думаю, какое-то время нам придется поработать там. Я бы мог послать кого-то вместо себя, но хочу лично разобраться в делах.
— Серьезные неприятности? — насторожилась Наташа.
— Полагаю, не очень. Мы быстро все уладим, — успокоил ее Ханс Йоахим. — Ну как, ты рада?
— Конечно, рада! — Наташе хотелось обнять друга, поцеловать его, но она не смела этого сделать при делегации. Она догадывалась, что поездка намечается не столько из-за работы, сколько именно ради нее.
Часто, приходя к ней, Ханс Йоахим заставал ее грустной. Разумеется, он понимал, как скучает она по родине, по русской речи. К тому же на днях в Москву приезжает Светлана с семьей, и Наташа неоднократно говорила господину Шульце, как бы хотела повидать подругу.
Недавно Светлана прислала фотографию. На цветном снимке около современного коттеджа в обнимку стояли она и Сергей, а рядом уже совсем большая Оксана держала за руку маленькую сестренку. До чего же они не похожи друг на друга! Полненькая кудрявая черноволосая Оксанка была почти повторением матери, сейчас, когда она стала старше, сходство особенно заметно. А малышка была худенькая, со светлыми косичками. Вылитый Сергей. Светлана писала, что они довольны жизнью, счастливы, но очень скучают по России и скоро приедут в Москву. Было бы замечательно, если бы они встретились.
— Ну вот мы и приехали. Теперь тебе придется объясняться с нашими гостями по-французски. Я ведь открыл тебе свой секрет, — сказал Ханс Йоахим.
Иностранцы подошли к замку, и экскурсовод огромным старинным ключом открыл высокие деревянные ворота. Двор был выложен гладкими каменными плитами, между которыми застревали каблуки туфель, и Наташа, улыбаясь гостям, рассказывала историю замка и посматривала под ноги. По крутой каменной лестнице все поднялись в замок. Несмотря на летнюю жару, там было прохладно. Наташа показала французам спальни феодалов — с маленькими кроватками, в которых не поместился бы и ребенок.