— Ты это серьёзно? — потупила взгляд, — это слишком, Ян. Он бы не стал из-за такого заморачиваться. Глупо, — отмахнулась и сделала глоток.
Но услышала кряхтенье шестерёнок в своей голове.
Да, ну! Нет! Слишком по-детски!
— Почему ты не выяснишь, в чём его проблема?! Я бы на твоём месте уже сразу взяла быка за рога! Ты как терпила! Сначала он просто ржал над тобой. Потом сам делал всё, чтобы над тобой поржали другие! Потом подстава с формой на физ-ре! Это ведь его рук дело! Зуб даю!
— Ты решила вспомнить все его грехи?
Обидно. Горько. Потому что Яна права. В каждом слове. Терпила? Какое подходящее слово.
Трусость. В глубине души она боялась, что если протянет язык, то лишь усугубит своё положение. И не только своё...
Когда она повзрослеет?
Однажды. Она уверена, что это прозойдёт. Он ещё будет извиняться перед ней.
— Я сегодня спросила... — произнесла погасшим голосом. Эта тема была больной мозолью. Её в принципе не хотелось трогать.
— Что именно?
— В чём его проблема...
— Ну? А он?
— Сказал, что у него нет со мной проблем, — пожала плечами и почувствовала волну мурашек вдоль хребта.
— Ну и урод, — Яна решительно подвела итог, — у него вообще нет с тобой проблем. Однако твои фотки он тогда слил. Да?
Даниэла ничего не ответила. Ещё один гвоздик, который он забивал в крышку её гроба.
Фотки. Это ещё одна причина тому, почему её окна почти всегда зашторены.
...
Пристально всматриваясь в её окна, Егор нащупал в кармане джинс телефон. Вытащил тот, и провёл пальцем по экрану. Скоро полночь. Отделавшись от родителей, ему всё же удалось ускользнуть из дома и провести этот вечер с друзьями. Только вот её окна не давали ему покоя. Он знал, что она дома. Каждый раз раздражённо раздувал ноздри, когда там, в её спальне мелькала тень. Чем она занята?
Бесился ещё больше. Потому сам факт того, что его это волнует... волнует? Что за бред!
— У тебя совсем фляга засвистела, Гордей? — увесистый толчок в плечо заставил его оторвать тёмный взгляд от окон соседки. Взглянул на Тимоху и коротко усмехнулся, натягивая уголок губ и качая головой. Смешно. — Куда пялишься?
— Задумался, — стиснул большим и указательным пальцами переносицу. Сильно. Потёр глазницы и после посмотрел на друга, — у неё есть кто?
Бл*ть.
Что за внеплановый интерес?! Захотелось проехаться по собственной морде, чтобы не спрашивать больше подобную херню.
— У кого? — густые светлые брови Тимохи поползли на лоб. Да, неожиданно. — У Мухи что ли?
— Нет, бл*ть! У твоей мачехи! — злость за свой не к месту длинный язык, готова была обрушиться на голову лучшего друга, — у Ксенакис!
Тимон отсюда никуда не уезжал. Живёт пока с родителями. Через год планирует съехать. А пока он здесь — это глаза Егора. Глаза, уши и главный новостной пункт.
— Да хер её знает, — пожимает плечами и задирает голову, рассматривая внушительный дом, смотрящий на них поверх кирпичного забора, — не видел вроде ни с кем. Да она вообще особо никуда не высовывается. Пару-тройку раз видел её в парке...
— Ясно, — процедил Гордеев, не прекращая жалеть о том, что спросил о ней.
— А! — Тима протянул Егору бутылку безалкогольного пива, — в боулинге как-то пересекались. Месяца три назад. Был там один, — прыскает и задумчиво косится на Гордея, — только я не догоняю: на какой хер тебе это?
— Соседка же, — глухо тянет Егор, а затем тихо смеётся. Скорее, над самим собой, чем над ситуацией в целом, — просто, чтобы быть в курсе.
— Да ты гонишь! — ещё один удар в плечо. Гордеев морщится и шипит. Рука у Тимы тяжёлая. Ни дать ни взять, — тебе что, Муха приглянулась?!
Под светом уличного фонаря, Егор видел, как вытянулось лицо друга. Как надулись его глазные яблоки, а на роже нарисовалась тупая улыбка.
— Пошёл ты, — оскалился в ответ. Задумался, и вновь перевёл взгляд на её окно. Отсюда был неплохой обзор. Как и с крыши его дома...
Сделал вид, что не слышит громкий хохот друга. Его это почти не волнует. Почти.
Шторы исчезли. И сейчас он видел не мелькающие тени, а отчётливый женский силуэт. Пара секунд и свет в её комнате гаснет. Правильно, Муха. Спать.
— Кто там был? — Егор сделал глубокий вдох и взглянул на Тимофея. Любопытство, несвойственное ему, словно насекомое, заползшее за шиворот. Оно не давало спуску. Не отпускало, раздражая кожу.
— Кто? Ты о чём? — Тима пару раз моргнул, пытаясь понять, о чём его спрашивает Гордей.
— Боулинг, — нехотя произнёс, — ты говорил, что "был там один"... или я что-то путаю?