Он никому не позволял себя гладить, а вот для меня почему-то делал исключение. Сейчас он тоже сразу наклонил голову, подставляя мне чуть обкусанное с краю ухо. Я, конечно, не преминула за этим ухом почесать, и кот благодарно замурлыкал.
– Показывай, что и как! – велела я Матвею, делая вид, что спешу.
Матвей кивнул и тут же стал водить меня по квартире. Сначала мы минут десять толклись в ванной комнате и толковали о лотке, потом перешли на кухню. Матвей показал, где какая еда хранится, и рассказал, как ее давать. Борька оказался парнем привередливым: корма не жаловал. Мне полагалось отваривать ему треску и индейку, а по выходным готовить паштет из кролика.
– И еще вот! – Матвей неожиданно выудил откуда-то пачку денег. – Это тебе за заботу.
– Не надо, – запротестовала я, но Матвей наглым образом всунул деньги в карман моих джинсов.
– Купишь себе что-нибудь красивое, – пробормотал он и вдруг так посмотрел, что внутри меня все обмерло. Неужели Настя права?
– Ах, да! Еще ключи! – спохватился Матвей и тотчас сходил за ними в прихожую. – Верхний замок открывается туго, не пугайся.
Он протянул мне связку на открытой ладони: один длинный ключ и два маленьких. На большом кольце, соединяющем ключи, висел брелок в форме сердца. При виде последнего мне почему-то стало не по себе.
В жесте Матвея было что-то символичное. Я замешкалась, но, образовавшаяся, пауза только добавила неловкости. Брелок чуть блеснул от скользнувшего по нему луча.
Наверное, лучше сделать вид, что я не понимаю намеков. Прикинуться валенком.
Украдкой вздохнув, я постаралась забрать ключи так, чтобы не коснуться руки Матвея. Но когда мои пальцы уже подцепили брелок, Матвей накрыл их другой ладонью.
– Спасибо еще раз, – сказал он, пристально глядя мне в глаза.
– Не за что, – сдавленно пробормотала я и тут же одернула руку.
Борька почему-то занервничал – пришлось его отпустить. Спрыгнув на ковер, кот начала лениво вылизывать бок.
– Ну, я пойду, – пробормотала я, краснея. – Вроде все понятно. Если будут вопросы, позвоню.
– Подожди! – Матвей рукой преградил мне путь в прихожую. – Это еще не все.
Наверное, мне стоило извиниться и наврать, что опаздываю куда-нибудь, но я этого не сделала. Во взгляде Матвея читалась мольба.
– Вспомнил еще что-то? – уточнила я слабым от волнения голосом.
– Я хотел спросить у тебя совета. Это касается Насти.
– Да? – Я почувствовала себя идиоткой. Господи, навыдумывала тут всякого: намеки какие-то, взгляды… А Матвей просто хочет помириться с девушкой, восстановить мир.
В груди разлилось приятное тепло.
– Какой ты хочешь совет? – спросила я, плохо скрывая вздох облегчения. – Спрашивай! Я всегда рада помочь.
– Ну не в коридоре же беседовать. – Матвей улыбнулся. – Пойдем на кухню, выпьем чаю и нормально потолкуем.
– Мяв! – одобрил Борька и первым ринулся в сторону кухни.
Через пять минут я уже сидела за столом с большой чашкой в руках. Матвей выставил передо мной несколько корзиночек с печеньем и тарелку с разным сыром. Я так расслабилась, что даже сцапала кусок пармезана и сунула его в рот.
– И что там с Настей? – спросила я, еще толком не прожевав.
– Мы расстались, – спокойно ответил Матвей. – Потому что я люблю другую. Тебя.
Разумеется, я подавилась, закашлялась и даже немного пролила на Борьку чай. Борька испугался, а Матвей остался невозмутимым, ни один мускул на его лице не дрогнул из-за моей реакции.
– Я понимаю, что для тебя это немного неожиданно, – признал он, когда я наконец перестала кашлять. – Но сегодня я просто не мог этого не сказать. Я хочу быть с тобой, Мия.
Я отставила чашку в сторону и нахмурилась.
– Матвей, между нами ничего не может быть. Ты для меня просто друг.
– Ты говоришь так из-за Насти, я знаю, – мрачно отозвался он. – Привыкла воспринимать меня парнем подруги, но время все исправит.
– Ничего оно не исправит. – Я почувствовала, как в груди поднимается раздражение. – Говорю тебе! У меня нет к тебе никаких чувств кроме дружеских.
На несколько секунд повисла пауза, а потом Матвей стал невероятно серьезным.