— Да. Всё прекрасно было, только вот перед праздниками ухудшение почувствовал и вспомнил, что приём пропустил, — кается Вадим Игоревич.
— Моё следующее дежурство восьмого. Вот тогда и жду в любое время. До этого времени мы с Викой что-нибудь решим. Во всяком случае всё понятно станет.
Вадим Игоревич смотрит сурово.
— Вадим Игоревич, для себя я всё решил, а вот решение Вики я ещё не услышал…
Но в этот момент из дома выбегает Виктория, на ходу набрасывая на плечи шаль, подбежав, виснет у отца на шеи:
— Папочка, я очень тебя люблю. Спасибо тебе.
— Ну, Виктория, ну, что ты как маленькая. Иди в дом, выскочила раздетая, простудишься.
Вадим Игоревич целует дочь, садится в машину и уезжает, а Вика стоит у калитки ещё какое-то время и смотрит ему вслед. Подхожу и обнимаю Викторию.
— Вика, зима на улице, а ты почти босиком. Пошли в дом, — целую её в щёчку. — Если всё собрала, то поехали. Дети ещё до ёлки должны познакомиться.
Чувствую, как напрягается Вика. Что произошло?
— Зачем я тебе? У меня куча проблем. Тебе ведь их решать придётся. Не надоест?
Подхватываю её на руки, такую лёгкую и стройную, заношу её на крыльцо и целую. Хочется нежно, но целую нагло и напористо. Резко прерываю поцелуй. Смотрю в её янтарные глаза. А там… такое смятение. Девчонка ничего понять не может.
— Мне не надоест. И, согласись, у меня совсем не плохо получается, — улыбаюсь и поправляю локон её волос, выехавший из причёски, убираю его за её маленькое ушко. — Пошли, замёрзла совсем.
Глава 7
По дороге в «Сказку» Виктория молчит. Она пытается разобраться в себе.
Как Генриху удалось так быстро занять все её мысли? Ведь она даже ещё не всё решила с Максом. Вика точно знает: она вспылила, Максим обиделся и уехал к маме, она психанула, собрала вещи и уехала к бабушке. Но… В душе она надеялась, что они помирятся. Надеялась… Теперь уже нет. Максим никогда не простит ей поцелуй с другим мужчиной… А она ему?.. Неужели Генрих прав, и Максим ещё осенью запланировал поездку с другой?..
Вика достаёт из сумочки телефон, решив просмотреть сообщения. Как всегда, их было много, это и поздравления от коллег, от школьной подруги и море сообщений от Макса. Их она и решает прочитать. Вика просматривает сообщения, по щекам текут слёзы… Сколько обвинений, оскорблений, грязи… И ни одного слова о любви… Смотрит на время отправления первого сообщения. Через полчаса после их ссоры. Оно самое нейтральное: «Ты полная дура! Только идиотка может променять достаток на нищету. Я даю тебе на размышление целую ночь. Утром жду извинений». «Извинений в чём? В чём я виновата?» — спрашивает себя Вика. Все последующие сообщения были уже в новогоднюю ночь после их случайной встречи.
Она шмыгает носом. Генрих включает поворотник и останавливает машину.
— Оленька, устала? — спрашивает он у девчушки, мило устроившейся на заднем сидении.
— Нет, — отвечает девчонка, не прерывая игры в куклу.
— Сейчас поедем дальше, — Генрих подмигивает девчушке и уже только для Виктории добавляет. — Вику только успокою.
Он вылезает из машины, подходит к пассажирской дверцы и открывает её, отстёгивает ремень безопасности и протягивает девушке руку, помогая Вике покинуть уютный салон. Она, ничего не понимая, вылезает из машины.
— Виктория, что произошло? Что за горькие слёзки? Ты целый год плакать собираешься? — Генрих смотрит сурово, словно на провинившуюся школьницу.
Вика молчит, опустив голову и вертя в руках телефон. Но почему-то перечить этому мужчине ей не хочется. Что с ней происходит? Куда запропастился её язвительный характер.
Мужчина притягивает её к себе, прижимает к груди.
— Вик, не сопротивляйся, когда я тебя обнимаю. Тебе нужно успокоиться, я просто помогаю. Не нужно, чтобы Оленька видела твои слёзы. Она очень впечатлительная, может понять всё неправильно, а потом всё рассказать бабушке. Ещё и Клавдия Ивановна переживать будет.
— А ты считаешь, мне не из-за чего расстраиваться? У меня всё прекрасно?
Генрих молчит, давая возможность Виктории выговориться.
— Я не знаю, что меня ждёт дальше… Ни квартиры, ни машины, ни работы… Ты считаешь, что это прекрасно!? Всё с нуля… Но только мне не двадцать. Мы с Максимом прожили вместе шесть лет и …
— Вика, давай посмотрим на ситуацию по-другому, — Генрих перебивает девушку, пытаясь успокоить её. — Смотри. Ты говоришь, нет квартиры. Но у тебя есть дом, где тебя любят и ждут. На первое время можно жильё снять, сейчас это не проблема. Можешь пожить у меня, я уступлю тебе одну из комнат, квартира большая. А в той квартире тебя любили? Это была твоя квартира? Там ты была на сто процентов счастлива? Для себя ответь на эти вопросы. Мне ответ на них не интересен. Ты говоришь, нет машины. Но мы ещё даже не знаем, что с твоей. Кирилл завтра к обеду сообщит. Если тебе сложно без машины, покатаешься на моей. Без проблем. Я ей в Москве редко пользуюсь. И последнее, ты говоришь, нет работы. С чего ты взяла? Тебя разве уже уволили? — Вика отрицательно качает головой, а Генрих продолжает. — Даже если уволят, ты дипломированный специалист. Есть опыт работы. Найдёшь новую. Видишь, всё решаемо. Маленькая, не надо так горько плакать, — Генрих наклоняется к её ушку и заговорчески шепчет, — иначе очень хочется поцеловать. Но, ты почему-то против. Или не против?