– Прекрасно. Ты еще и философ.
– Это не я сказала. Это Уильям Хацлит.
– А кто это?
– Сама не знаю. Знаю только, что это он сказал… Я прочитала в своем ежедневнике.
– Ты в старших классах? Я читал где-то, что это высшая точка знаний человека…
– Что за чушь?
– Именно в этом возрасте человек выбирает собственный путь, свою профессию, читает много о будущей специализации…
– Слушай, когда ты так говоришь, меня тошнит. Ты видишь жизнь как отсутствие свободы. А жизнь – это свобода, так должно быть. И нужно жить так, как будто так оно и есть.
– В самом деле, кто ж тебе не дает… Ты сможешь выбрать себе профессию. Какую бы ты хотела?
– Хочу серфингом заниматься.
– Это не профессия.
– Слушай, у меня идея! Сверни-ка. Езжай прямо, здесь все время прямо. В конце – направо.
– Да здесь же одностороннее движение!
– Опять? Мама миа, какой же ты зануда!
– Я не зануда, я ответственный. Хотелось бы избежать лобового удара. А вот ты – безответственная. Прямо как те двое на скутере. Если поехать по этой дороге по встречке, можно в ДТП угодить.
– Вообще-то до сих пор аварии устраивал ты. Если только…
– Что?
– Если ты все не подстроил, чтобы со мной познакомиться.
– Да уж, план что надо… Я бы уж тебя просто остановил и спросил, как тебя зовут. Тогда бы машина цела осталась…
– Жаль, мне было бы приятнее узнать, что ты специально меня сбил.
– Почему ты иногда так ребячишься?
– Да потому что я еще ребенок, папа! Вот тут поверни направо. Здесь можно.
– А потом?
– Потом мы окажемся в центре. Ты же знаешь виа дель Корсо?
– Конечно, знаю. И еще мне известно, что там нельзя парковаться.
– Да подумаешь! Немного пройдем пешком. Тебе, как креативному директору, надо дышать одним воздухом с людьми, творить с ними, для них. Вот. – Ники снова хватает руль и слегка поворачивает его. – Вот сюда.
– Тихо ты, сейчас ударимся!
– Ладно, только поставь ее здесь, просто идеально!
– Идеально для получения штрафа. Ах да, ты ведь не обращаешь внимания на дорожные знаки!
– Слушай, в это время полицейские обедают. – И Ники, смеясь, вылезает из машины.
Алессандро, качая головой, выходит и закрывает машину.
– Если назначат штраф, заплатишь половину.
Ники берет его под руку и увлекает за собой.
– Конечно-конечно, креативщик! У тебя на все готов ответ: в нужный момент, в нужном месте!
Неожиданно у Алессандро звонит телефон. Он вынимает его из кармана и смотрит на номер.
– Извини, мне надо по работе ответить. Да, слушаю!
– Чао, Алекс, это Джорджия. Мы готовы. Собрали материал, кассеты, все прошлые ролики. Тут прорва леденцов. Если делать все быстро, может, что-нибудь и получится.
Алессандро смотрит на Ники. Та изучает витрину: рассматривает брюки. Обернувшись, морщит носик, как бы говоря: «Нет, не нравится».
– Хорошо. Начинайте их смотреть без меня.
– А ты, когда ты придешь?
– Чуть позже. Я к вам присоединюсь.
Ники, услышав это, вынимает из портфеля листок бумаги и что-то на нем быстро пишет. И показывает ему.
– Ты сегодня работаешь в свободном режиме вдохновения. Скажи это им. Креативность и безумие. И пошли все на… – И Ники трясет у него перед носом бумажкой.
Алессандро думает, что, пожалуй, Ники права. И он громко читает в трубку то, что написано у него перед глазами:
– Сегодня работа в свободном режиме вдохновения: креативность и безумие. И пошли… – Он не решается произнести неприличные слова. Зажмурив глаза, ждет ответа сотрудницы.
– Ты прав, Алекс. Браво, это великолепное решение. Возьмем тайм-аут. Надеюсь, эта пауза будет продуктивной. Так и сделаем. До завтра. Чао.
Алессандро в замешательстве смотрит на телефон:
– Невероятно. – И кладет его себе в карман.
Ники дергает плечом:
– Вот видишь? Она со мной согласна.
– Странно… Обычно она впадает в ярость, она работает как сумасшедшая!
– Сколько времени, ты сказал, вам отпущено на этот проект?
– Месяц.
– Это даже слишком много.
– Я бы не сказал.
– Нет, потому что ты знаешь, самые лучшие решения можно найти на ходу: они здесь, висят в воздухе, ждут своего часа. Надо только суметь поймать их. А это может случиться в любой момент жизни. А когда думаешь о чем-то слишком настойчиво, ничего не получится.
– Это что, тоже мысли Уильяма Хацлита?
– Не хочу хвастать, но это мои собственные.