Не внимания её советам и убеждениям, она не стала накидываться на него с кулаками. Просто стояла, не находя в себе силы сказать хоть слово.
Но Нейт будто и не замечал:
— Ты нашла Джеймса? У меня все безуспешно. Я еще зашел в одно место, где он мог бы быть, но его там нет. Я думал…
— Мне плевать, — надломленным голосом начала Роза. Вся сила её тона и решительность испарились без следа.
— Что случилось?
— Ты случился, — она как—то внезапно сорвалась на крик. — Снова меня обманул. Снова солгал, и снова я узнала всё не от тебя!
На этот раз она почувствовала бегущие по щекам слезы, но не стерла их.
— Ты о чем? — не понял парень и сделал шаг к девушке, желая ее утешить, но Роза схватила свою палочку и взмахнула ей, от чего Нейт застыл не в силах пошевелиться, кроме головы. — Роза?
— Я доверилась тебе, как последняя дура, а ты воспользовался мной! Подлец!
Роза не была в силах остановить поток слез. Ведь она поверила Забини, а он… первый его обман был, как удар под дых, но оказалась, что вторая его ложь была в тысячу раз больнее.
— Позволь мне объяснить, — начал было Нейт, но у Розы, вероятно, был такой вид, что даже он понял, что все попытки будут тщетны.
Роуз хотела заставить его замолчать при помощи заклинания или даже сделать еще что—то. Она хотела, чтобы ему было больно.
— Не надо очередной лжи, — ответила она почти шепотом, — пожалуйста.
— Роуз…
— Я больше не хочу любить, — обреченно покачав головой, прошептала она. Вообще—то это не должно было быть произнесено вслух, но она не выдержала. — Пожалуйста, избавь меня от этого.
Она бросила последний, как она думала, взгляд на него. У Нейта был растерянный вид, и ей вдруг стало жалко его. Он снова произнес её имя, но Роза продолжила с некоторой жалостью:
— Больше не делай попыток быть со мной. Это как минимум глупо. Не нужно, хорошо? У нас ничего не получится, я больше тебе не поверю. Никогда!
Она отошла от него на несколько шагов к двери, все еще глотая слезы. Хотелось поскорее уйти отсюда. Это она и сделала, даже не оглянувшись на Забини, а он продолжал стоять, не двинувшись. Сейчас, когда она, со всех ног бежала, куда глаза глядят, её не покидало чувство того, какая она все—таки наивная. И жалкая.
***
— Так ты все про них знала и ничего не рассказала Джеймсу? — изумленного проговорил брюнет, когда Лили закончила все ему рассказывать.
— Да, Готьер и я прекрасно понимаю, что это было несправедливо по отношению к Джиму! Ведь из—за меня он все узнал!
Ной вздернул бровь.
— Тебя? Ты же только, что сказала, что не говорила ему, так причем тут ты?
Лили закатила глаза. Ной был хорошим другом, но тупым. До жути. Она уже час талдычит ему о том, что произошло между ее братьями, а он никак не может врубиться.
— Паркинсон, — она ткнула ему в грудь своим маленьким пальчиком, — дурак, я же сказала, что это он рассказал! А все, потому что я не пошла на его условия в том письме! Понимаешь?
Ной вздернул одну бровь и чуть улыбнулся:
— Нет, — ответил он.
Лили застонала от бессилия и закрыла лицо руками.
— Да шучу я, — добавил Ной. — Всё я понимаю. Просто ты так стараешься мне это объяснить. Будто я что—то значу в этой ситуации.
Лили убрала руки и опустила взгляд.
— Друзья всегда что—то значат, представляешь? — фыркнула она. — Они еще советы дают.
— Спасибо за намек, но я представления не имею, что делать.
Лили вдруг очень заинтересовалась своими ногтями и как бы, между прочим, сказала:
— Джеймс страдает, пропускает занятия, а иногда и вовсе приходит пьяным.
Ной затих рядом с ней. Он иногда чувствовал себя бесполезным — совершенно не имел понятия, как помочь Лили. Каким образом она вообще умудрялась приплетать себя к тому, в чем даже не участвовала?
— И что ты об этом думаешь? — чтобы только не молчать, спросил он.
— Угадай.
— Опять винишь себя?
Лили повела плечом.
— Я же все—таки его сестра. Я должна была рассказать.
— Но ты и сестра Альбуса. Послушай Лили, здесь нет твоей вины вообще. Ты сестра, а не их надзиратель. Твоей вины или чего—то другого тут не может быть. — Лили молча смотрела на свои руки и крутила в них листок. — В этом треугольнике я вижу только одного виновного человека, и это Алекс.
Когда Готьер это сказал, то рыжеволосая удивленно вскинула голову. Его слова не казались ей бредом, может, она этого и не хотела осознавать, но он был прав. Виновата Алекс. Если бы она не сблизилась с Альбусом, тогда Джеймса так бы не страдал из—за двойного предательства.
— Гиппогриф меня затопчи, а ты ведь прав! Я не хотела об этом думать, но ведь так и есть!
Подумать только — один человек разрушил сразу две жизни. И не кто—то, а ее подруга. К тому же, пострадали не только Джеймс и Ал — пострадали и близкие. Теперь все с ума сходят из—за Джеймса. Он думает, что это его дело, но на самом—то деле это касается всей их семьи.
Поттер немедленно высказала все это Ною.
— Нет, ну с разрушенными жизнями ты все—таки загнула, — неодобрительно возразил он. Лили
Она была согласна, но то, что происходит сейчас с её братьями, вполне могло подходить под это определение.
— Это всего лишь очередное испытание. Им только нужно пережить это.
Лили невесело усмехнулась:
— Не думаю, что они скоро забудут об Алекс. Она причинила им боль.
Ной тяжело вздохнул, как будто это была его идея.
— Она твоя подруга, Лили, не забывай.
— Друзья так не поступают, — отрезала Лили. — Она прекрасно понимала, что когда все раскроется, Джеймс пошлет, куда подальше всю семью и закроется в своем тесном мирке. Понимаешь?
— Ты не говорила с ней об этом?
Лили не сразу ответила. Она была слишком зла на Забини, слишком переживала, чтобы уделить этому время.
— Я и так знаю, что она скажет, — ответила она, — и я не хочу её слушать.
— Лили…
— Забудь, — отмахнулась она. — Меня сейчас больше волнуют экзамены. — Готьер изогнул бровь, не собираясь ничего отвечать, и Лили продолжила, почти обиженно: — У меня завтра экзамен, а я тупая, как пробка, в Трансфигурации. Меня больше ничего не волнует.
***
Солнечные лучи радовали студентов своих теплом, но не все были счастливы началу лета и приближением летних каникул. Алекс последние дни много времени проводила наедине с собой. Как только она сдала экзамен, то пошла на улицу освежиться.
После того, как Джеймс узнал все о ней с Альбусом, все скатилась в тартарары. Он не желает ее знать, тем более видеть. Даже толком не выслушал ее, а Альбус… кажется, во всем винит себя, хотя он ни при чем. Алекс тяжело вздохнула и вслух сказала:
— Все, доигралась…
Но ведь для нее это не игра была. Она любит их, обоих. Такое ведь возможно!
В голове было слишком много мыслей, ей хотелось все высказать кому—то. Лучше всего подошла бы сейчас Лили, но Забини давно уже не видела её. Поттер ее избегала, и Забини ее не винила. Все её осуждают и обсуждают. Пусть никто и понятия не имеет о том, что она чувствует, но все—таки Алекс это заслужила.
Но вот что она чувствует? Забини в который раз задавала себе такой вопрос, даже вслух, но сама не могла дать ответа. Казалось бы, невозможно не знать, что чувствуешь, но именно это сейчас происходило с ней. Алекс выдвинула для себя теорию о том, что испытывает сейчас слишком много, чтобы сразу так определиться.
Конечно, на общем фоне выделялась боль, но было две причины этого. Джеймс и Альбус, разумеется. Она не могла выбрать. Бывают ситуации, когда выбора нет. Хотя, может быть, ей только так казалось.
Она любила и того, и другого. Даже сейчас она любит. Посеяла неприятности, рассорила братьев, но при этом продолжает любить их.
Глупо, наверное, но это было правдой. Алекс хотела пойти в подземелья, как вдалеке увидела Джеймса.
В груди неприятно кольнуло. Она хотела с ним побыть, жаждала. С минуту поколебавшись, Алекс двинулась в сторону гриффиндорца. Конечно, она понимала, что он может на нее накричать или просто проигнорировать, но она хотела с ним побыть хотя бы рядом. Кто знает, может когда—нибудь он и сможет ее простить?