— Случайно не твои, — отзывается вместо меня Паша.
— А ты, Горький, всё такой же грубиян, — подключается к беседе её подружка. — У тебя новая тату на шее?
— Твоё какое дело, Борисова?
— Нельзя общаться нормально? — блондинка обиженно дует губы.
— На общение с тобой настроения нет.
— Ты много потерял.
— Как-нибудь переживу.
— Завязывайте пререкаться. Парни, у Анжелики сегодня день рождения. Будет вечеринка. Придёте? Она стесняется сама позвать.
— Марин! — подруга, краснея, возмущённо на неё таращится.
Точно, Марина.
— Сорян, девчонки. У нас на вечер другие планы, — подмигнув, жму на кнопку и калитка с писком открывается.
— Жаль… — расстроенно звучит за спиной. — Может, в другой раз. Спишемся.
Забавно.
Когда валяешься в постели весь переломанный, ты на хрен никому не нужен и твои соцсети хранят тишину.
— Пялятся на тебя как на восставшего из пепла. Дуры!
Усмехнувшись, достаю телефон, чтобы позвонить Шац, однако тут же сбрасываю. Потому что она, собственной персоной, неожиданно появляется на крыльце.
— Ой, ребята! — останавливается, поправляет очки. — Марсель, Паша!
— Здрасьте.
— Добрый день!
— А мы как раз к вам…
Время ужина. Вся семья по традиции собирается за столом. Тогда-то я и решаю объявить о своём решении.
— Пап, мам…
— М? Сонь, ну кто так ест? Всё перековыряла. Чем тебя рагу не устроило?
— Я не люблю лук, — морщится Мелкая.
— Едок! Говори, сынок.
Матушка забирает наши тарелки и отходит к раковине.
— Я уезжаю.
— В смысле? — она оборачивается, изменившись в лице.
— Сегодня ночью. В Москву.
Из рук матери выскальзывает посуда и с грохотом падает в раковину.
Батя, доедающий вторую порцию рагу, перестаёт жевать.
— Обалдеть. Я чё-то не знаю? — Милана вопросительно выгибает бровь.
— Билет на поезд уже куплен.
Секунда. Две. Три.
— Подожди, но… То есть как? Прямо сегодня уезжаешь?
Мать вытирает руки о полотенце и возвращается к своему месту.
— Мне в соцсетях написал один человек. Хочет со мной поработать.
— Что за человек? — недовольно интересуется отец.
— Стас Горин. Он занимается продюсированием артистов. Сейчас собирается запускать новый проект.
— Сынок, а вдруг это обман какой-нибудь? — обеспокоенно предполагает матушка.
— Да ну нет. Горин — уважаемый человек. Не станет хернёй страдать.
— Он заценил твои песни? Я ж говорила, они нереально крутые! — Милана радостно хлопает в ладоши.
А вот младшая, сидящая рядом, начинает реветь.
— Сонечка… — встревоженно заводит мама.
— Эу, ты чё? — дёргаю её за косичку.
— Не трогай меня! — вскочив со стула, в слезах убегает.
Похоже, новость о том, что я сваливаю, очень её расстроила.
— Дай ребёнку немного времени, чтобы переварить инфу, — советует Мила, наливая себе сок в стакан. — Она щас наверняка ваще не представляет, как будет обходится без своего обожаемого братца.
— Марсель, я правильно понимаю, у тебя билет на ночной поезд до Москвы?
— Да, мам.
— Так позвонил бы прямо с вокзала, — ядовито произносит батя, накалывая на вилку овощи.
— Па…
— Управился. Правильно, на хрена советоваться с семьёй? Поставил перед фактом и достаточно.
— Я не хотел заранее вас расстраивать.
— Молодец.
Это его «молодец» хуже любого слова, выражающего порицание.
В кухне становится очень тихо.
Мама беззвучно плачет. Батя доедает свой ужин. Сестра, с трудом сдерживая улыбку, косится на предков.
— А с университетом что? Мы думали, ты будешь поступать в этом году…
— Если с музлом не получится, поступлю. Просто хочу попробовать заняться тем, что мне реально нравится. Отсидеть пары ради корочки я всегда успею.
Родители хранят молчание.
— Будете отговаривать?
— Зачем? Решил — делай, — отзывается отец. — Кто ещё собрался покорять вместе с тобой столицу?
— Горький, Чиж, Вебер.
— Илона тоже? — пучеглазится сестра.
— Да. Я предложил ей поехать с нами, и она согласилась.
— Ей действительно лучше уехать. Подальше от своего неадекватного бати-алкаша.
— Мила…
— Что? Называю вещи своими именами.
— Кстати про вещи…
— Уже собрал, ма, — признаюсь, опуская взгляд.
— Понятно, — вздыхает она. — Где же вы там жить будете? У дедушки с бабушкой не поместитесь. Только если в загородном доме.
— Далеко. Что-нибудь придумаем. Найдём и снимем квартиру.
— Это тебе не Красоморск, который за полчаса можно объехать, а город-миллионник, — раздражённо цокает языком батя. — Там таких энтузиастов каждый второй.
— Да. Жильё нужно было найти заранее.
— Разберёмся.
— Разберётся он… — отец качает головой. — Буду звонить Беркуту что, — отражает взволнованный взгляд матери.
— А как же учёба? Ребята бросают училище?
— Чижа отчислили ещё в марте. Паше там тоже не по кайфу. Так что…
— Потерянное поколение. Вместо учёбы чушь какая-то на уме, — заключает глава семьи.
— Не верите в меня?
— Разумеется, верим, — спешит ответить мама. — Ты у нас очень талантливый!
— Ага. Талантливый неуч.
— Ян…
— Что Ян?
— Мы должны поддержать его решение, — строго смотрит на мужа.
— Если не поддержите, я всё равно поеду.
— Кто б сомневался, — хмыкает отец.
— Блин. Я тоже хочу в Москву, — надувшись, заряжает Милана.
— Помечтай.
— Ну пап!
Срабатывает радионяня.
— Петя проснулся, — мама, всполошившись, торопится к нему.
К оговоренному времени парни подъезжают на вокзал. Собираемся перед входом за час до поезда. Провожать меня, естественно, отправляется вся моя семья. Даже батя, проворчавший весь вечер.
— И где Илона?
— Звоню. Гудков нет.
— Может, что-то случилось?
Паша пожимает плечом.
Виктор, папаша Вебер, сегодня, вроде как, на смене. По идее, проблем с тем, чтобы покинуть квартиру, возникнуть не должно было, но есть ощущение, что это всё же произошло.
— Смотаюсь к ней.
— Марсель…
— Я быстро.
Достаю телефон, чтобы вызвать такси, но меня зовёт отец.
— Поехали. Вы двое, — на пацанов пальцем указывает. — Отвечаете за моих женщин. Усекли?
— Да.
— Смотрите мне.
— Папочка, я с вами!
— Нет, Соня. Остаёшься тут.
— Ну, пап!
Мелочь бесится и топает ногой. Пытается возникать, но матери удаётся её утихомирить.
— Пошли.
Мы с батей направляемся к припаркованной неподалёку машине.
— Адрес какой?
— Лесная, 5.
— Близко. Успеем.
— Да.
— Пока мы один на один, послушай меня внимательно, — говорит, когда выезжаем на дорогу. — Не вздумай мне там, в столице, забухать или сторчаться.
— Па…
— Заткнись и слушай, — перебивает сухо.
— Ладно.
— Москва — город соблазнов. Разгульная жизнь затягивает. В первую очередь молодёжь.
— Я работать туда еду.
— Очень на это надеюсь, Марсель. Мать достаточно из-за тебя плакала. Полагаю, хватит ума ответственно отнестись к своему будущему?
— Хватит.
— Скажу откровенно, мне не особо нравится вся эта затея. Музыкант — ненадёжная профессия в плане стабильного дохода.
— Музыка — это единственное, что я могу делать действительно хорошо.
— Значит делай и относись к этому максимально серьёзно. Тогда, возможно, будет толк.
— Будет. Посмотришь.
— Скинь мне контакты этого Горина.
— На фига?
— Скинь сказал. В Москве полно долбанутых.
— Хорошо, я скину.
— И еще, девчонку, если уж позвал с собой, береги. Приглядывайте за ней с пацанами.
— Обязательно, бать.
— Этот дом?
— Следующая пятиэтажка.
Въезжаем во двор.
— Вон её подъезд. Третий.
Место для парковки не находим. Всё заставлено. Встаём посреди дороги.