Кладу цветы на постель. Разглядываю её пристально. Такая она сейчас по-особенному красивая… Беззащитная, хрупкая, маленькая.
Не хочу будить, но она, словно почувствовав мой изучающий взгляд, вскоре открывает глаза.
Смотрит. На меня. На цветы. Растерянно моргает и, отчего-то смутившись, улыбается.
— Привет, спящая красавица.
— Ты когда успел? — сонным голосом шепчет.
Садится, приподнявшись к изголовью кровати. Тянет к себе букет из нежно-розовых роз. Берёт в руки. Прижимает к груди и вдыхает аромат.
Они и правда пахнут. Я лично проверял, выбирая самые свежие и благоухающие.
— Спасибо, — щекой к лепесткам прислоняется. Вроде действительно приятно ей. Глаза блестят и светятся.
— Я принёс кое-что ещё, — подхожу. Оставляю возле неё коробку с телефоном.
— Не надо. Зачем?
— Затем, — присаживаюсь на край постели.
— Марсель… — хмурит брови.
Ага. С возвращением! Узнаю типичную Джугели по вот этому недовольному выражению лица.
— Я не могу взять его.
Начинается.
— Можешь. Это не обсуждается. Открой.
Достаёт из коробки затянутый в плёнку гаджет.
— Цвет нравится? Поинтереснее, чем чёрный.
— Эта модель стоит куда дороже моей, — упрямо гнёт свою линию.
— И что?
— И то.
— У меня есть деньги.
— У меня тоже! — отражает невозмутимо.
Вдох-выдох, Марс.
— Давай не будем ругаться, а? Просто прими его взамен разбитого и точка. Пароль и логин от своей учётки помнишь?
— Помню.
— Отлично. В нём появится всё то, что ты сохраняла в облаке: фотки, видео, заметки. Симка, кстати, уже работает. Включи.
Нажимает на боковую кнопку. На экране появляется заставка известного бренда.
— И всё-таки не нужно было.
— Завязывай, Тата. Проехали.
Вижу, как борется с собой, но в итоге, слава Богам, не продолжает эту тему. То ли смирилась, то ли сделала вид.
— Филатова тебя обыскалась.
— Ой! Точно! Я ведь сама просила их с Соней быть на связи. Нехорошо вышло, — цокает языком.
— Я сказал ей, что у нас всё нормально.
— А она как?
— Порядок, не волнуйся. Воспитывают Рокки всей семьёй. Матушка с Милой вчера заглядывали к ним в гости.
— Рокки? — хмыкает. — В честь Рокки Бальбоа?
— София придумала. Это её любимый киногерой.
— Я так и поняла. Ох… Уже десять сорок. Ты звонил отцу?
— Да. Ещё в половине восьмого.
— Операция уже началась получается? — спрашивает она осторожно.
— Перенесли на час дня, а запланирована была на девять. Как думаешь, почему так?
Затаившаяся в грудине тревога, снова даёт о себе знать.
— Наверное, у врачей есть какая-то причина.
— Какая? Зачем сдвигать время?
Меня напрягает, когда что-то идёт не так.
— Марсель, — отложив в сторону цветы и телефон, берёт меня за руку, — не переживай. Им виднее, как нужно. Всё подготовят и проведут. Это ведь лучшая больница. Лучшие врачи.
Киваю.
Наверное, она права. Мало ли, в чём там дело.
— Хочешь, соберусь и вместе сходим в Исаакиевский? — сжимает мои ледяные пальцы.
— Хочу.
— Дай мне двадцать минут.
Намеревается встать, но я её не отпускаю.
— Подожди.
— М?
— Набери при мне сейчас этого.
— Кого?
— Хулиана, мать его.
— Для чего? Мне говорить с ним не о чем.
— Узнай, что хотел. Он звонил тебе и ночью, и утром.
— Нас ничего не связывает. Ты не веришь мне? — произносит обиженно.
— Звони давай, — вкладываю трубу ей в ладонь и непроизвольно наблюдаю за реакцией.
— Ладно, — соглашаясь, пожимает плечом.
Ищет в контактах его номер. Нажимает на вызов и несколько секунд спустя из динамика доносится «Hola, Tata!» в исполнении этого грёбаного яйценосца.
Испанским я, в отличие от девчонки, не владею. Поэтому пока он в ответ на её вопрос задвигает целую речь, терпеливо жду пояснений.
Правда ненадолго моей выдержки хватает.
— Чё надо этому козлу?
Она закрывает микрофон ладонью.
— Предлагает возобновить контракт, который сам же недавно разорвал. Говорит, что произошло недоразумение. Что во имя профессиональной карьеры и шансов на её развитие я должна вернуться в Барселону, чтобы продолжить тренироваться у него.
— Спроси, не пойти ли ему на хер.
Переводит. Похоже, дословно, ибо «на том конце провода» какое-то время звучит исключительно тишина.
Переварив услышанное, этот испанский олень что-то эмоционально и зло тараторит.
Мне не нравится лицо Джугели в этот момент.
— Что буровит?
— Угрожает.
— Чего?
— Обещает, что у меня будут проблемы, если не приеду.
— А ну дай сюда, — отбираю телефон.
— Марсель…
Сбрасываю аудиовызов и перенабираю этого недомужика по видео. Подхожу к окну. Достаю сигу из пачки, и как раз в эту секунду на экране появляется недовольная морда Хулиана. Вытянувшаяся от удивления. Не ожидал, судя по всему, увидеть вместо испуганной девочки разъярённого меня.
— Hola, чепушило забугорное! — здороваюсь, щёлкая зажигалкой. — What the fuck? — затягиваюсь и выдыхаю дым, пока это чучело соображает. — What kind of problems are we talking about? — задвигаю спокойно. — If you call my woman again, YOU’ll be in trouble! I'm gonna wipe you out! Do you understand me, fucking мудила? Как там… — напрягаю извилины. — Get lost forever! Adiós, piece of shit![2]
Собирается чё-то вякнуть, но я решаю, что разговор, собственно, окончен и сбрасываю.
— Проблемы он создаст… Попутал? — возвращаю ей телефон. — Ещё раз наберёт, дашь мне его адрес барселонский. — Разозлил, урод! Нашёл кого пугать. — Почему ты улыбаешься? Думаешь, мне в лом поехать и пояснить ему? — мрачно уточняю.
— Нет, — встаёт, поправляя футболку. Подходит ко мне. Обнимает за талию и смеётся, уткнувшись в плечо. Сначала тихо, а потом громче. — Абрамов, ну ты выдал! Видел бы себя со стороны. «If you call my woman again, YOU’ll be in trouble!» — повторяет, пародируя мою интонацию и тон.
— Так и будет, не сомневайся, — подношу дымящуюся сигарету к губам.
— Покерфэйс! Терминатор прямо!
Она целует меня в щёку и я, точно павлин, расхорохорившись, распускаю несуществующий хвост.
— Не ожидала, если честно. Я про твой монолог из смеси трёх языков.
— Ты меня недооцениваешь, детка.
— Если мне не изменяет память, кто-то вечно отсыпался на уроках английского…
— Мы с Ромасенко восполняли пробелы, пока я валялся переломанный.
Когда делать не хрен, развлекаешь себя, как можешь.
Ромасенко.
Спотыкаюсь об это слово. Перед глазами картинки того, что случилось накануне.
— Как будете выступать сегодня?
Тата будто мысли мои читает.
— Без понятия, — признаюсь, как есть. — Одевайся, идём перекусим где-нибудь, а потом двинем к собору, если не передумала.
— Не передумала. Я быстро. Только в душ загляну.
Глава 31
День проводим вместе.
Сперва, забурившись в ресторане итальянской кухни, обедаем.
Затем, как и планировали, выдвигаемся в Исаакиевский. Ставим свечи перед иконами, заказываем молитвы и долго бродим, рассматривая богатое убранство собора: живопись, витраж, мозаику.
Мы с Татой здесь внутри впервые. Поэтому с большим интересом разглядываем всё вокруг. Это место действительно поражает своей красотой, мощью и роскошью.
— Четырнадцать разновидностей мрамора, тонны бронзы, золота, малахита.
— А полотна какие потрясающие! — произносит она восторженно, когда делимся друг с другом впечатлениями уже на улице.
— Отец рассказывал, что свыше двадцати известных художников того времени принимали участие в оформлении собора. Вроде как, из-за сырого петербургского климата краски быстро теряли первоначальный вид. Поэтому живописные полотна начали преобразовывать в мозаичные.
— Такая кропотливая работа!
— Слышала легенду про архитектора?
— Нет.
— Строительство собора длилось сорок лет. Поговаривают, что некий колдун предсказал Монферрану смерть после того, как проект будет завершён.
2