На этой встрече присутствуют: Олег Батурин, совладелец лейбла, Горин, Илона и пацаны.
— Слушай, Вебер, в свете последних событий, начинаю верить в эту твою теорию относительно Ретроградного Меркурия, — невесело усмехается Стас.
Она пожимает плечами.
— Что тут у вас происходит, молодёжь? — переводит взгляд с меня на подразукрашенного Ромасенко.
Хера се, у него синячище на пол морды!
Но сам виноват.
— Чё с лицом? — интересуется Олег.
— Споткнулся и упал с лестницы, — цедит тот в ответ.
— Упал, — повторяет за ним Батурин, глядя при этом на сбитые костяшки моих пальцев. — Ты как с такой рожей выступать собираешься? Вы чё, дебилы совсем? По-другому свои проблемы решать не можете? Язык на что вам дан? — уже ко мне обращается.
— Сами как-нибудь со своими проблемами разберёмся.
— Пока, Абрамов, у тебя получается их только создавать, — подъёбывает язвительно. — Сегодня на концерте опять бухим-обдолбанным планируешь выступать, гений ты наш?
— Он трезвый, Олег.
— Пока трезвый, Стас.
— Я больше не пью и не употребляю, — сообщаю сквозь зубы.
— Правда? И давно? — усмехается.
— Олег, не надо, — встревает в наш диалог Илона.
— Ты рот закрой вообще, защитница, и скажи спасибо, что не выкинули тебя за все твои…
— Нормально с ней разговаривай, — перебиваю.
— Не то что?
— Тоже споткнёшься, — предупреждаю, припечатывая взглядом.
— Марсель…
— Охреневшие они у тебя, Стас. Вконец.
— Выкидывать меня смысла нет, Олег, я итак дорабатываю крайние дни, — сообщает девчонка.
Вот так. Даже не сказала мне.
Пацаны, судя по реакции, не в курсе.
— В смысле? — недовольно хмурится Батурин, только что выставлявший её вон.
— Собственно, это новость номер один, — вздыхает Горин.
— Причины?
— Личные.
— Я тоже ухожу, — заявляю следом.
— А это новость номер два, — констатирует Стас.
— Издеваетесь? Тебе, Кучерявый, моча в башку от популярности ударила? Забыли, кто вы и из какой дыры исключительно благодаря лейблу вылезли?
— Давайте мы все успокоимся.
— Успокоимся? Твои подопечные подрывают мне репутацию и срывают контракты!
— Мой заканчивается в этом году. Я ничего никому не срываю. Просто иду дальше своей дорогой.
— Своей дорогой? А она у тебя есть, моя дорогая?
— Концертный директор — востребованная должность в нашей сфере. Без работы не останусь.
— Ты смотри-ка, как заговорила. «В нашей сфере», «директор»… Почувствовала себя, блядь, ценным работником?
— Она и есть ценный работник, — заступается за подругу Паша.
— Это действительно так, — соглашается с ним Горин.
— А в чём особенная ценность заключается? Сосёт она, что ли, вам по очереди?
Ну всё, урод!
Подрываюсь со своего места. Через стол хватаю его за грудки.
— Марс!
Не успевают среагировать, как и в случае с Ромасенко. Батурин получает по хлебалу до того, как меня оттаскивают назад.
Валится со стула.
— Всё, тихо-тихо! — передо мной вырастает фигура Илоны. — Он того не стоит, Марсель. Просто обиженный мужик. Не надо.
— Слышь, охренел руки распускать? — Батурин, поднимаясь с пола, прижимает ладонь к носу.
На один разбитый теперь больше. Принял эстафету, сука.
— Я тебя предупреждал.
— Нарик грёбаный! Посмотри на себя! По тебе рехаб плачет! Неадекват!
Драться не полезет. Кишка тонка. Понимает, что уничтожу. Поэтому словами бьёт.
— Я уже зарезервировал себе там место, не переживай.
— Тварь, — вытирает кровь платком и смотрит на меня с ненавистью. — Вот никогда ты мне не нравился!
— Это у нас взаимно, — скручиваю крышку на бутылке.
— Вы у меня отсюда к чертям вылетите!
— Олег, иди найди врача. Я дальше сам тут с ними, — Горин помогает ему встать и активно подталкивает к двери.
— Всех вышвырну! Посмотришь! Это уже ни в какие ворота! — продолжает выражать своё возмущение.
— Что ты имела ввиду, когда сказала «обиженный мужик»? Он приставал к тебе, что ли? — спрашивает Стас по возвращении.
— Предлагал с ним спать. Я отказала. С тех пор отгребаю.
— Вот гнида! — коротко подытоживает Макс.
— Ладно. Время идёт. Давайте обсудим вопросы всё-таки, — садится за стол. — Илон…
— Даже не уговаривай. Я не останусь.
— Уже получила от кого-то предложение? — предполагает с сожалением.
— Да.
— Crazemusic тебя переманили?
— Стас…
— Всё равно ведь узнаю, — покручивает ручку пальцами. — Они?
— Никто не переманивал. Я сама подыскивала себе место. У них была вакансия.
— С кем будешь работать?
— Не могу пока сказать. Да и не уверена, что сложится. Там персонаж тот ещё. Надолго рядом никто не задерживается.
— Ясно. Марсель… — ко мне поворачивается. — Насчёт рехаба всерьёз?
— Да. Решил последовать твоему совету.
Он ещё летом предлагал мне лечь туда.
— Тебе, конечно, надо бы привести свою жизнь в нормальное состояние.
— Хочу завязать со всем дерьмом, но одного желания недостаточно, нужна помощь специалистов.
Ромасенко внимательно на меня косится. Не верит, разумеется.
— Это меня радует, но уход из группы сейчас, когда вы на пике популярности… — снова вздыхает Горин, качая головой. — Катастрофа.
— Мы против этого, Стас.
— Паш, говори за себя.
— Мы — это мы. Твои друзья.
— Я не вывожу уже всю эту движуху.
— Зачем уходить? Можно ведь перерыв взять на какое-то время, — расстроенно произносит Чиж.
— Найдёте себе нового солиста, не доставляющего вам проблем. Уже обсуждали. Права на песни принадлежат теперь группе. Как и обещал. Так что вперёд.
— Да ты серьёзно, бро? Что это за группа без тебя будет?
— Разберётесь, — отмахиваюсь. — Стас, я в Москве подъеду в офис, насчёт контракта. Ты там подготовь со своим менеджером документы. Про неустойку и прочее.
Мой телефон вибрирует. Читаю сообщение от Таты. Приехала. Ждёт у чёрного входа.
— Сорян, мне надо встретить человека. Илон, подскажешь, куда проводить?
— Да.
Встаём одновременно.
— Увидимся на концерте, пацаны. Давайте отодвинем взаимные претензии и отыграем так, чтобы не было стыдно.
Молча кивают.
Пожимаю Стасу руку и мы с Вебер уходим.
— Знаю, ты очень устал от всего, но если интересно моё мнение, мне кажется, что ты совершаешь ошибку, — первой заводит разговор, пока перемещаемся по коридорам клуба.
— Может. Время покажет. Ты почему про увольнение не сказала?
— Да ну к чему это?
— В Москве остаёшься?
— Нет. Улетаю в Штаты. Мой «подопечный» сейчас там.
— Уже и билет купила, да?
— Купила.
— Илон…
Останавливаю, разворачивая за плечи.
Так и не поговорили ведь нормально с тех пор.
— Я хотел объясниться…
— Не надо.
— Нет, послушай, пожалуйста, минуту. Ты должна знать, я очень благодарен тебе. За всё.
— Перестань.
— Ты была со мной. Тогда, после аварии. Была рядом все эти годы. Поддерживала, заботилась, терпела мои выходки.
— Мне хотелось был рядом.
— Ты настоящий друг и прекрасная девушка: сильная духом, честная, искренняя, преданная. Мне жаль, что я не смог оценить этого по достоинству.
— Ты ни в чём не виноват.
— Прости меня.
Смотрим друг другу в глаза.
Она не плачет. Держится. Но от этого ни хера не легче.
— Мне не за что тебя прощать, Марсель, — снимает мою руку с плеча.
— Прости. За то, что делал больно. Прости за любовь к другой, — перехватываю её ладонь.
— Сердцу не прикажешь, я всё понимаю, — сжимает мои пальцы своими дрожащими в ответ. — Всё нормально, — улыбается. Теперь уже сквозь слёзы.
Тяну к себе.
Как ни крути, а всё равно вину за собой чувствую.
— Прости, пожалуйста. Когда-нибудь. Если сможешь.
Целую её в макушку. Закрываю глаза, крепко обнимая.