Со всех сторон что-то кричат. Ребят фотографируют. К ним тянут руки, желая прикоснуться. Если бы не охрана, народ точно снёс бы ограждения.
Кое-как добираемся до микроавтобуса. Самый настоящий стресс по пути испытываю и немного успокаиваюсь лишь тогда, когда оказываемся в салоне за закрытой дверью.
— Чиж, где опять твоя шапка?
— Ушуршала по традиции.
— Скоро магаз шапок имени Чижова кто-то откроет.
Смеются.
— Чёрт, что за день? Я сломала каблук, — удручённо заключает Вебер.
— Это моё проклятие тебе прилетело, — язвит Ромасенко.
— Придурок, — она закатывает глаза.
— Ты в порядке? — Кучерявый встревоженно осматривает меня с ног до головы.
— Да.
— Вас куда везём, молодёжь?
Обнимает, притягивая ближе к себе. Сообщает адрес водителю.
Вообще изначально мы должны были уехать отдельно, но Горин попросил «не палить контору» раньше времени.
— Что за диски, Марсель? — спрашиваю тихо.
— Ерунда. Какой-то чел снимает нас в каждом городе. Все видосы выглядят как документалка. Смонтированная хроника с наших гастролей.
— А где снимают?
— Да везде.
— И давно это происходит?
— Где-то год, наверное. В последнее время фильмы стали приходить чаще.
Меня это прям настораживает.
— Надо было поискать глазами этого Тарантино, — произносит Паша задумчиво.
— И дружно дать ему пиздюлей, — поддерживает Ромасенко, сидящий у окна. — Слышь, Вебер, пока ты не свалила в Штаты, кинь мне контакты сестры Кузнечика.
Илона улетает в Штаты? Я что-то пропустила?
— Обломится. Ни к чему это, — вмешивается Марсель.
— Кучерявый, много на себя не бери, — цедит Максим.
— Не трогай девчонку. Ей итак тяжело сейчас.
— Без тебя как-нибудь разберусь.
— Зачем тебе телефон её сестры? — хмурится Вебер.
— И как отреагирует на это твоя Вика? — подхватывает Чиж.
— Бля, да я просто хочу помочь деньгами. Хера вы делаете из меня чудовище?
— Может потому что ты — тот ещё ходок?
— Вебер, ты свечу держала?
— Мне достаточно того, что я видела в туре.
— Ой давай не нагнетай, — цокает языком.
— Красивая она. Жалко, если умрёт такой молодой.
— Ты дебил, Чиж?
— Что? Это рак, — пожимает плечами. — Он никого не щадит. Мой отец сгорел за пол года сгорел. Но я в смысле желаю ей вылечиться конечно.
— Просто заткнись.
— Реально такую дичь иногда озвучиваешь.
Пока парни пререкаются друг с другом, достаю телефон и аккуратно просматриваю сообщения. Одно из них от неизвестного абонента.
«Тата, добрый вечер. Тебя беспокоит Дарина Александровна, мама Марселя. Мы не стали связываться с ним до выступления, но я планирую позвонить ему в ближайшее время. У меня к тебе большая просьба. Я знаю, что ты сейчас с ним. Пожалуйста, не оставляй его одного. Это, как никогда, важно. Будь рядом, как мать тебя прошу. Я очень переживаю за сына»
Она не пишет напрямую о том, что случилось, но внутри меня всё холодеет.
Убираю телефон в карман и изо всех сил пытаюсь сохранить спокойствие.
— Тормозни нам тут на углу, дружище.
Микроавтобус вскоре останавливается и наступает тот самый неудобный момент, когда ребятам предстоит прощаться.
— Держи в курсе насчёт бати, — Горький первым пожимает другу руку.
— Ладно.
Дверь открывается и я выбираюсь из салона, чтобы подождать Марселя уже снаружи.
— Стас, пока, на связи. Увидимся в Москве.
— Добро.
— Илон…
Вижу, как переглядываются, и дыхание перехватывает от жгучей ревности.
Этот её взгляд. Он так много говорит сейчас…
Всё-таки было. Что-то между ними однозначно было, но я даже думать не хочу, насколько далеко они зашли.
— Чиж, давай. Выше нос, братан.
— Ага.
— Пока, пацаны, — парень выходит ко мне.
Как и ожидалось, они с Ромасенко игнорят друг друга.
— Идём.
Берёт меня за руку и ведёт к отелю, навстречу бушующей метели.
— Замёрзнешь, если постоим тут немного? — накидывает мне на голову капюшон. Затягивает потуже шарф.
— Нет.
— Хочу покурить и набрать матушку.
Издёргался за это время от неизвестности.
— Набирай, конечно.
Вставляет сигарету в рот. Щёлкает зажигалкой и достаёт телефон.
— Ни хрена мои сообщения не читают, — раздражается, нахмурившись. — О, сама звонит.
Перевожу взгляд на дорогу. Неуютно присутствовать при разговоре и смущать его.
Может быть, нужно было дать возможность пообщаться с матерью не при мне?
— Алло, мам, — зажимает дымящуюся сигарету меж пальцев. — Отыграли, да. Мы с Татой уже в отеле. Что там у вас? Как батя себя чувствует?
Дальше в течение нескольких мучительно долгих секунд он молчит, тем самым вынуждая к нему повернуться.
Сердце пропускает удар.
Думала, страшно было получить сообщение от его матери, но нет. Куда страшнее видеть сейчас его лицо. Он абсолютно растерян.
— Я понял. Завтра будем. Держись.
Убирает телефон от уха.
Опускает руку.
Механическим движением возвращает гаджет в карман.
— Марсель, что случилось? — взволнованно спрашиваю, сжимая его ладонь.
— Батя…
Сглатывает. Дёргается кадык.
— Как он? — шепчу взволнованно.
Парень стискивает челюсти и я впервые вижу, как его глаза блестят от подступивших слёз.
— Не пришёл в себя после операции.
Глава 33
Ночью уснуть не удаётся. Марсель, получивший печальные новости от матери, совершенно разбит.
Ему плохо. Плохо и мне. Я буквально физически ощущаю всю его боль.
Так было с Полиной, когда мы впервые увиделись после произошедшего в той квартире.
— Ты точно не хочешь есть?
— Точно.
— Я могу заказать тебе что-нибудь из ресторана. Они работают круглосуточно.
— Ничего не надо.
Мы в нашем номере. Свет не горит. Я сижу на кровати, прислонившись спиной к изголовью. Парень лежит у меня на коленях.
— Ещё так поделай, — просит он, и я начинаю снова перебирать пальцами пряди его волос.
— Откуда у твоего отца проблемы с сердцем? — спрашиваю осторожно. — Это ведь не первая операция?
— Когда мне было шестнадцать, я узнал от его друзей о том, что в молодости он чуть не погиб при пожаре.
— Что случилось? — уточняю, нахмурившись.
— Перешёл кому-то дорогу. Люди одного влиятельного человека напали на него.
— Что значит напали? — внутренне напрягаюсь.
— Подробностей не знаю. Вроде как, отца избили в его квартире, пристегнули наручниками к батарее и облили бензином,
— Какой кошмар!
— Кошмар в другом. Такой способ расправы выбрали намеренно. Когда-то давно при пожаре погибла его родная сестра, Алиса.
— У меня мороз по коже от этой истории.
— Отец отказался обсуждать со мной те события.
— Оно и понятно. Значит, проблемы со здоровьем начались после того ужасного случая?
— Да. Это последствия отравления угарным газом. Клапаны на сердце меняют второй раз. Плюс что-то с сосудами-венами и перегородкой там. Я не особо шарю.
— Всё будет хорошо.
Что ещё я могу сказать?
— Ни хрена хорошего, Тата. Батя… Беседовал со мной накануне. Как будто чувствовал, что не вернётся к нам. Понимаешь?
— О чём вы говорили?
— О моих зависимостях. О том, что мне придётся взять ответственность за семью, стать её главой, если он…
— Надо надеяться на лучшее.
— Я думал, он просто пугает меня. Типа своего рода триггер для того, чтобы я наконец перестал гробить свою жизнь, но сейчас…
Сглатывает, качает головой.
— Боюсь, что не смогу справиться. Я, чёрт возьми, не готов к такому раскладу! Как мы без него? Это невозможно представить. Мать не переживёт. Они же как одно целое, понимаешь?
— Твои родители очень любят друг друга.
— Безумно. Хотя знаю, что история у них была сложная. Опять же в детали меня никто не посвящал, но про некоторые вещи я в курсе.