Игорь Владимирович, пользуясь своим положением, конечно, решил эту проблему, однако в воспитательных целях сократил этот срок до двух.
— Забираю своего драчуна, Вить, — обращается он к коренастому мужичку в погонах, когда наконец оказываемся в отделении сорок восемь часов спустя.
— Слава Иисусе, — поднимается со стула тот, лениво доставая связку ключей. — Мы порядком устали от журналюг, оккупировавших территорию. Щимятся сюда за сенсациями. Достали. Слышь, звезда, подъём! — обращается уже к Марселю.
— Чё? — раздаётся сонное в ответ.
— Чё-чё. На выход, говорю. Приехали за тобой, селебрити.
Как только Кучерявый, зевающий и растрепанный, выходит к нам, бросаюсь к нему навстречу и крепко-крепко обнимаю.
Внутри дрожит всё.
Как же я ненавижу места, подобные этому!
— Привет, — целует в макушку, прижимая ненадолго к себе. — Не нюхай. От меня воняет небось. Какого хрена так долго? — возмущённо высказывает деду.
— Такого! Башкой своей надо думать. Опозорил меня перед коллегами! — ругается Абрамов-старший. — В следующий раз останешься тут на все пятнадцать суток, придурок. Спасибо, Вить, — хлопает того по плечу и незаметно засовывает ему в карман деньги.
— Вот вещи.
Марсель выдёргивает из его рук свой телефон и часы.
— Он нарушил мои права. Позвонить я мог ведь?
— Иди уже, права, — дед Игорь, раздражённо поморщившись, подталкивает внука вперёд.
— Ты бы хоть отдельную камеру мне организовал! Сидел с бомжом.
— Перебьёшься. Надо быть ближе к народу. Чешите, — провожает нас до турникета. — Я задержусь. У меня тут ещё одно дело есть.
— Спасибо вам, Игорь Владимирович.
— Благодарности принимаю поцелуями и борщом, дорогая, — подмигивает. — Завтра загляну.
— Дед, ты попутал? — тут же бычится парень, меняясь в лице. — Не приходи к ней, когда меня нет. Ясно?
— Марсель, перестань.
Становится стыдно за его поведение.
Ну что ещё за глупая ревность?
— Я уже говорил тебе, — ошпарив взглядом, бросает недовольно.
— О-о-о, посмотрите на него! — смеётся Игорь Владимирович. — Весь в папашу. Шары вылупил, распетушился! Мож мы тебя ещё на пару месяцев закроем в клинике, а? Научишься справляться с агрессией.
Кучерявый, сцепив зубы, выразительно смотрит на деда.
— Я завтра улетаю в Париж, Игорь Владимирович. У меня Ролан Гаррос.
— Это что ещё за хрен моржовый?
— Турнир.
— А.
— Борщ вечером сварю и оставлю на плите. Вы заходите, — имею наглость сказать. Хоть это и не моя квартира.
— Непременно, моя красавица.
— Идём, — спешно тяну Кучерявого за руку.
Игорь Владимирович тоже ведёт себя как мальчишка.
Зачем провоцирует?
— Моя красавица, — цедит Марсель. — Старая козлина.
— Ну зачем ты так? — тихо порицаю. — Он ведь вытащил тебя отсюда.
— Пусть бы не вытаскивал.
Вздыхаю.
После того нашего разговора в беседке как-то тяжело с ним стало общаться в последнее время.
— Нас Паша ждёт, но там за забором журналисты, — предупреждаю, когда выходим на улицу.
Не спрашивайте, откуда они прознали о его местонахождении. Я понятия не имею.
— Марсель, что случилось?
— Можем мы получить какие-то комментарии?
— Что произошло в зале заседания? Драка?
— Тата, правда ли, что друг семьи и компаньон отца незаконно завладел общим бизнесом?
— Марсель, ты уже завершил своё лечение в рехабе?
Не обращая внимания на их бестактные вопросы, направляемся к притормозившей у тротуара машине Горького.
Прямо дежавю.
Забираемся в салон.
Щёлкают замки.
— Здорово, скандалист, — протягивает ему руку Пашка.
Он подкинул нас сюда с дедом Игорем. Потому что последнему накануне кто-то спустил все шины по кругу.
— Начистил-таки морду леопардовому?
— Он легко отделался.
— Ты сломал ему нос, — уточняю я.
— Пусть скажет спасибо, что не хребет.
И действительно спасибо.
Парни болтают по дороге к дому, а я, пользуясь тем, что Марсель сидит на переднем, открываю директ и подчищаю сообщения.
Мой тайный «обожатель» вчера снова прислал порцию угроз.
Я прям даже как-то привыкла к ним уже.
— Ты когда выписываешься из клиники, бро?
— Первого.
— Связывался с Гориным?
— Сегодня хочу заехать к нему в офис.
— Вот он офигеет, когда ты скажешь, что готов вернуться.
Оторвав взгляд от телефона, прикидываю, не послышалось ли.
Вернуться?
Пока едем, думаю, как так случилось, что об этом важном решении я узнаю не от самого Марселя, а от Паши.
Уже дома, поджидая его у двери ванной, настраиваюсь на серьёзный разговор.
— Ты чего здесь? — спрашивает, обнаружив меня в коридоре.
— Поговорить хочу.
Вытерев голову полотенцем, ставит передо мной мои мохнатые тапки.
— Босиком не стой на плитке.
— Так мы поговорим?
— Давай потом, мне нужно сейчас уехать.
Проходит в комнату, оставляя меня в полнейшем замешательстве.
— А завтра уезжаю я, — напоминаю, шагая следом.
— Значит потом.
— Нет, не потом. Сейчас, — заявляю сердито.
Рокки, развалившийся на кровати, приподнимает голову. Думает, на него ругаюсь.
— Говори, — бросает полотенце в сторону и опирается бедром о спинку дивана.
— Что происходит?
— Ты о чём?
— Да обо всём. Мы с тобой как чужие люди, Марсель. Ты ведёшь себя странно.
— Конкретизируй.
— Ни разу не приехал домой за этот месяц, — выдвигаю первый аргумент. — Если бы я сама не приходила на выходных в клинику, мы бы вообще до суда не увиделись. И вот даже сейчас. Вместо того, чтобы остаться, ты собираешься куда-то уйти.
Молчит. Нечего противопоставить, а я тем временем продолжаю.
— Когда решил вернуться в группу?
— Недавно.
— Почему я об этом ничего не знаю?
— Потому что мы это не обсуждали.
— Не возникло желания поделиться со мной?
— Не переворачивай. Я пока сам плохо представляю, что к чему.
— Это неважно. Ты не сказал мне! — обиженно поджимаю губы.
— Тата…
— Ты отстранённый, холодный. Чёрт возьми, такое ощущение, что я вообще перестала волновать тебя!
— Чушь.
— Н-да? — подхожу ближе. — Может тогда объяснишь, почему мы так отдалились друг от друга?
— Бред.
— Марсель… — качаю головой, вздыхая. — Это случилось и я пытаюсь выяснить почему.
Он снова молчит и от досады хочется лезть на стену.
— Ты вообще воспринимаешь мои слова всерьёз?
— А ты мои? — переадресовывает вопрос.
— Да.
Усмехнувшись, кивает.
— Не похоже.
— Я искренне не понимаю тебя.
— Жаль.
— Если ничего… Если ничего не чувствуешь больше, то зачем тогда я здесь?
— Ничего не чувствую, — повторяет, выгибая бровь.
— Выглядит будто так.
— Ты никогда не осознавала, как я отношусь к тебе, — его глаза горят разочарованием.
— Опять я виновата? Всегда и во всём!
— Я этого не говорил.
— Тогда в чём дело? Почему мы просто не можем наслаждаться тем, что есть между нами?
— Может, мне мало того, что есть.
— Я… Готова дать тебе всё, что ты хочешь, — признаюсь, краснея.
Прищуривается.
— Не уверен, что мы имеем ввиду одно и то же, Тата.
К моим щекам будто раскалённые кирпичи прикладывают.
— Ты ведь про секс?
— Марсель, почему вместо лёгкости мы утопаем в скандалах и депрессии?
— Ах лёгкости тебе захотелось? Так вперёд. Я никого к себе не привязывал, по-моему.
— Знаешь что? — выхожу из себя, ибо нервы уже на пределе. — Может паузу возьмём?
Больно это озвучивать, но как ещё вывести его на эмоции?
— Бери, — пожимая плечом, отвечает спокойно. Настолько спокойно, что теряюсь даже.
— Ты сейчас серьёзно?
Глава 37
Марсель