— Да дело не в фамилии, хотя это важно для меня, лгать не буду.
— А в чём?
Молчит какое-то время.
— Скажи, как есть.
Достаёт зажигалку из кармана. Поджигает кончик сигареты.
— Мне просто показалось тогда на даче, что ты несерьёзно относишься к нашим отношениям. Не видишь настоящей семьи в будущем. Со мной. Типа я ненадёжный и безответственный.
— Господи, да с чего ты взял? Я ведь ничего такого не имела ввиду.
— Накрутил себя, — пожимает плечом. — Грузанулся тогда жёстко. В общем, ты прости меня, пожалуйста. Как-то глупо и по-идиотски себя повёл. Батя правильный совет дал. Надо учиться ртом разговаривать и обсуждать то, что тревожит. Давай на берегу договоримся, что в нашем браке так и будет?
Браке.
Это звучит так… Непривычно. Волнующе.
— И про детей. Они мне нужны, конечно. Когда-нибудь потом, — затянувшись дымом, добавляет. — Когда достигнешь своих целей в спорте. Когда сама захочешь их тоже.
Чувствую, что краснею.
А под рёбрами такое приятное тепло разливается…
Ему важно. Важно то, что имеет значение для меня. Именно это всегда отличало его от других.
Хочется оказаться как можно ближе.
— Иди сюда, — зовёт, будто прочитав мои мысли.
Встаю.
Усаживает к себе на колени. Тушит сигарету о дно пепельницы.
— Извини, ладно? — примирительно целует в плечо.
— И ты.
Смотрим друг другу в глаза. Запускаю ладонь в его кудряшки. Люблю их. Это мой личный фетиш.
— Ты сказала мне «да», Джугели, — напоминает, возгордившись своей победой.
— Сказала. Уж больно красивое кольцо, — улыбаюсь. — Ай!
Ущипнул.
— Никаких шуток. Станешь скоро моей женой. Ты вообще осознаёшь масштаб?
— Нет.
— Может, оно и к лучшему, — снова притягивает к себе, чтобы поцеловать.
— Мне очень нравится твоя рубашка, — заявляю, пробежавшись пальчиками по груди. — Это было как в голливудском кино. Вертолёт. Она развевается на ветру. Цветы…
— Ты не ожидала?
— Не ожидала. Разозлилась на Филю. Она завязала мне глаза!
— Так было задумано, но про предложение она не знала.
— Нечестно. Это моя подруга!
— Она старалась ради тебя.
Цепляю со стола ещё одну тарталетку. Даю откусить ему. Кусаю сама.
Так и едим всё. Вместе. Не желая разъединяться даже на несколько минут.
— Есть ещё один важный момент.
Яхта плывёт и мы любуемся видом, чуть позже расположившись на самом её носу.
— М? — закидывает в рот виноградину.
— Что за история с выплатой неустойки, Марсель?
— Вот гнида! Растрепал тебе? Вы виделись где-то, что ли?
Эта мысль определённо очень ему не нравится.
— Фишер рассказал. А теперь, будь добр, ты поясни. Почему действовал за моей спиной.
— Потому что это наши с ним тёрки.
— Он сам расторг этот договор! — возмущаюсь, отставляя стакан с лимонадом.
— На словах. Без свидетелей? Ты же понимаешь, что это ровным счётом ничего не значит.
— Выходит, он написал тебе?
— Да. Связался с моим менеджером.
— И какую сумму ты заплатил?
— Неважно, Тата. Решили и решили.
— Ты ничего не сказал мне!
— Зачем я буду тебя в это вовлекать?
— Затем, что мой договор никак тебя не касался.
— Всё, что связано с тобой, касается меня напрямую. Ясно? Всё. Закрыли тему. Не хочу твоих мужиков сегодня обсуждать. Вообще забудь про них отныне. Есть только я. Твой будущий муж, — заявляет, расхорохорившись.
— Замашки тирана?
— Нет, просто меня кроет, когда говорим о них.
— Тогда твоих женщин не обсуждаем тоже.
— Каких ещё женщин, Джугели?
— Таких.
— Не было никого.
Врёт и не краснеет.
— Наглая ложь! Ты с ними спал вообще-то!
Прихватив меня за плечи, укладывает на лопатки и снова целует.
— Ты единственная, с кем я хочу спать.
— Так было не всегда.
— Всегда.
— Ты ещё в школе такой список собрал, что…
— Тата, — своим носом трётся о мой. — Забыли. Обнуляем всё. Есть только я и ты.
Это был потрясающий день. Мы провели несколько часов на яхте, а затем снова поднялись в небо на вертолёте для того, чтобы полетать над вечерней Москвой, оживлённой и пестрящей яркими огнями.
И да. Как же приятно засыпать вместе!
Дурачество с Рокки. Разговоры обо всём и ни о чём. Долгожданные объятия. Горячие, страстные поцелуи. Тепло наших тел…
Честно говоря, совсем не возражала бы, если бы в эту ночь мы зашли дальше обычного, однако Кучерявый, проявив чудеса стойкости и выдержки, неожиданно заявил, что у нас, мол, всё должно быть правильно. Сначала свадьба, потом всё остальное.
В нынешнее время подобное скорее нонсенс, чем правило, но да, меня воспитывали именно так и я благодарна ему за то, что он с этим считается.
Итак. Я абсолютно счастлива в моменте, но уже утром следующего дня эйфория сходит на нет. Виной тому незапланированный визит в тюрьму, на котором настоял Марсель.
— Я бы сама обо всём ему сообщила.
— Скажу прямо, твой отец глубоко неприятен мне как человек, но так не делается. Это не по-мужски, Джугели. Ты выходишь за меня замуж и он должен быть в курсе.
— Я иду с тобой.
— Естественно нет.
Спорим долго и в итоге мне всё же удаётся убедить его в том, что моё присутствие необходимо.
Боже, как же нервничаю, пока ожидаем встречи! Чем она может закончиться, никто не знает.
— Когда ты была тут крайний раз?
— Перед отъездом на турнир. Я приходила рассказать отцу о заседании и решении суда.
— Как отреагировал?
— Сначала не поверил, потом обрадовался.
Выпрямляю спину и нервно сжимаю ладонь Марселя, наблюдая за тем, как отца заводят к нам в помещение.
Сглатываю, дабы смочить пересохшее от волнения горло, пока тот садится напротив, пристально и совсем не по-доброму глядя на парня.
Ненависть, пренебрежение и отторжение. Вот что написано на его лице.
— Привет, пап.
— Зачем ты привела его сюда? — агрессирует с ходу.
— Это была моя инициатива, — вмешивается в наш диалог Марсель, — не её.
Отец мрачнеет и хмурится сильнее, сдвигая густые брови к переносице.
— Я не с тобой разговариваю, — бросает зло.
— Рот затыкать будете кому-нибудь другому, Амиран Гурамович, — чеканит Кучерявый в ответ.
Они сверлят друг друга глазами, и я едва дышу, ощущая, как растёт с каждой секундой напряжение.
— Убирайся отсюда вон!
— Папа, не надо так!
— Сначала поясню, зачем пришёл, — невозмутимо отбивает парень.
Отец прищуривается и стискивает челюсти, щёлкая зубами.
— Ваша дочь скоро станет моей женой. Учитывая предысторию, благословения мы у вас не спрашиваем. Ставим перед фактом.
— Ты кем себя возомнил, щенок?
Резко дёрнувшись, вскакивает со стула и хватает парня за футболку, тоже вынуждая встать.
— Руки уберите, — цедит тот, едва справляясь с собственной злостью.
— Ну-ка сел, — командует сотрудник в форме.
— Жену у меня забрали, теперь решили дочери лишить?
— Вы сами себя всего лишили, — Марсель не менее агрессивно сбрасывает с себя его руки.
— Дура, ты хоть знаешь, чей это сын? — кривит губы. — Вылитый папаша! Двадцать пять лет назад…
— Я всё знаю, — перебиваю.
— Знаешь и всё равно спуталась с ним, — рычит на меня обвиняюще.
— Нас с Марселем ваше прошлое не касается. Мы хотим жить свою собственную жизнь.
— Не будет у тебя никакой жизни с ним. Не посмеешь! Я запрещаю!
— Ваши запреты и ультиматумы больше на неё не действуют.
— Заткнись.
— Я приняла его предложение.
Поднимаю руку, показывая кольцо.
Он багровеет, покрываясь пятнами.
— Ты! — указывает на Абрамова пальцем. — Запудрил ей мозги!
— С этим вы успешно справлялись сами. Целых восемнадцать лет подряд искажая факты.
— Ах ты гнида!
Отец, взбесившись, снова кидается в его сторону.
Драки, кажется, не миновать, ведь Марсель тоже явно не сдержится. Благо, тюремный надзиратель реагирует быстро, не позволяя этому случиться.