Глаза в глаза. Трудно дышать.
— Все мои мысли о тебе.
— Только обо мне? — уточняю зачем-то.
— Всегда. С тех самых пор, как впервые увидел.
— Марс, пора на сцену, — зовёт его Паша.
— Иду, — бросает через плечо. — Поцелуй.
— Тебе нужно к ребятам.
— Мне нужны твои губы.
Сам в них впечатывается долгим, жарким, нетерпеливым поцелуем. И где-то тут мои сомнения рассыпаются в пыль.
Нельзя вот так целовать одну, а ложиться в постель к другой. Нельзя же ведь, да? Нельзя?
Пусть наивно и глупо. Пусть…
— Пиздец, как теперь идти к ним? — хрипло смеётся, прижимаясь ко мне эрекцией. — Пятый член группы нарисовался. Здрасьте.
— Марсель… — тоже непроизвольно смеюсь.
— Всегда рядом с тобой стоит.
— Это всего лишь физиология.
— Мы же пообещаем нашему другу, что возьмём его в солисты чуть позже. М?
— Иди уже, дурачок.
Высвободившись из его объятий, отхожу на несколько шагов вправо и поправляю платье.
— Ты у меня самая красивая, знаешь? — обжигает моё тело хищным взглядом.
— Не всё сказал ещё?
— Не всё. Я там продолжу с твоего позволения? — показывает в сторону зала.
— Вот так при всех? — выгибаю бровь.
— Я тебе одной всегда пою, — небрежным жестом взъерошивает свои кудряшки.
— «Всегда» прозвучало уже трижды за вечер. Осторожнее, Абрамов.
— У меня с тобой только «всегда» и ассоциируется.
Глупо улыбаюсь.
Он улыбается в ответ.
Молчим.
За сценой какая-то суета творится, но мы зациклены лишь друг на друге.
Его глаза в полумраке так блестят!
Д — доверие, Джугели. Повторяю я себе Полинкины слова.
— Марс! — недовольно рявкает Ромасенко.
— Удачи, — шепчу одними губами и парень, подмигнув мне, уходит.
Сколько людей его окружают тут же!
Один даёт ему микрофон.
Второй надевает на него наушник.
Третий быстро даёт какие-то указания и поправляет на нём куртку.
Полностью гаснет свет.
Зрители громко кричат в предвкушении.
Стреляют пушки.
Огонь. Всё в дыму.
На спецэффекты Горин никогда не скупился.
Вспыхивает экран. На нём загорается таймер, отсчитывающий секунды.
Десять. Девять. Восемь.
Люди считают хором.
Семь. Шесть.
Подбираюсь ближе.
Пять. Четыре.
Мандражирую так, словно это мой собственный концерт.
Три.
Два.
Один.
На экране появляется фирменная заставка группы. Буквы «Город пепла» полыхают алым на чёрном фоне. Сгорают под характерный треск костра. Остаётся лишь пепел. Пепел, натурально летящий в зал и на сцену…
Это просто вау!
С обеих сторон выходят гитаристы.
Дым постепенно рассеивается.
Ромасенко, уже занявший место за барабанами, начинает отбивать ритм.
— С Богом, — шепчу, скрестив пальцы, и с замиранием сердца наблюдаю за тем, как мой Кучерявый под оглушительный рёв многотысячной толпы тоже появляется там, где его так сильно ждут…
Глава 43
Концерт начинается с хита «Опасна» и хотя я затёрла эту песню в плейлисте до дыр во время нашего расставания, сейчас снова будто слушаю её первые.
Улыбаюсь. Потому что опять звучит это его «навсегда».
— Лучше тебе вернуться в зал.
Голос Али безжалостно вырывает меня из моих мыслей.
— Оттуда обзор лучше, — невозмутимо продолжает она, пока её взгляд направлен на сцену.
— Зачем ты прислала ему свою обнажённую фотографию? — без вокруг да около задаю беспокоящий меня вопрос.
— Ой, — брюнетка поворачивается ко мне и совсем неправдоподобно изображает виноватое выражение лица. — Ты тоже увидела, да? Прости.
— Он без пяти минут женат, — напоминаю ледяным тоном.
— Нет.
— В смысле нет?
— Этого не будет.
— Не тебе решать!
Офигеваю с наглости этой девицы.
— А что дата свадьбы уже назначена?
— Представь себе!
— М-м-м, — тянет непонятной интонацией и отворачивается к сцене. — Слушай, всегда хотела спросить у тебя. Каково это?
— Что?
— Каково чувствовать, что все его песни посвящены тебе?
— Тему не переводи, пожалуйста. Я задала чёткий вопрос. Зачем ты прислала эту чёртову фотографию?
— Твой вопрос звучит довольно глупо, — приосанивается. — Два и два сложить не можешь?
— Будь добра, поясни, — цежу, скрипя зубами.
— У нас с ним связь.
— Н-да? И как давно?
— Давно.
Что ещё за странный ответ? Я уже ничего не понимаю.
— Ты пришла на должность концертного директора в начале июня. Получается, недавно.
— Но как долго я к этой должности шла, — произносит задумчиво.
— Значит утверждаешь, что между вами что-то есть? — прищуриваюсь. — Марсель, полагаю, это подтвердит, если после концерта мы поговорим втроём?
Смеётся, но за доли секунд до этого я успеваю заметить первую реакцию. И это — испуг.
— Мужчины склонны отрицать подобные вещи. Ты меня совсем не помнишь, да? — озадачивает следом.
— Мы раньше встречались?
Повнимательнее разглядываю её профиль. Теперь уже, ей Богу, и сама сомневаюсь в том, что вижу эту девушку впервые.
— Забавно. Он тоже поначалу не узнал, — кивает.
— Ну вот что, — меня дико напрягают все эти головоломки. — После концерта жди нас здесь. А сейчас, извини, последую твоему совету и пройду в зал.
На этой ноте я с ней прощаюсь, однако пока возвращаюсь в випку, не могу отделаться от какого-то неприятного ощущения. Меня остро преследует шлейф этого странного разговора.