— Макс…
— Хера ты бережёшь её душевную организацию, Горький? Взрослая баба.
— Парни, вас ждут в конференц-зале! — кричит менеджер. — Это срочно.
— Поссать-то я могу? — бесится Ромасенко. — Или мне прямо перед журналюгами Ниагарский водопад устроить?
— Не обращай внимания на его слова, — успокаивает меня Паша, когда тот, матерясь, в компании Никиты уходит в направлении туалета. — Выкинь всю чушь из головы. Марс влюблён в тебя намертво и никто другой ему не нужен.
— Даже на раз?
Стыдно, но я вот-вот заплачу, клянусь.
— Тем более на раз, — улыбается, подмигивая.
Киваю.
— Вообще не сомневайся в нём. Поняла?
Обнимаю его. Порывисто. По-дружески.
Просто в моменте испытывая в этом необходимость.
— Спасибо.
— Ну зашибись! На пять минут нельзя оставить. Опять трёшься возле моей девчонки?
Слышим, собственно, недовольный голос Кучерявого.
— Горький, вот со школы напрягает эта твоя тяга к телесному контакту, — высказывает сердито. — То танцы, то обнимашки…
Отступаем друг от друга, словно провинившиеся.
— Я сама.
— Ага, слышал уже.
Ворчит, но закидывает руку на друга.
— Если б не знал тебя, шею свернул бы. Чё Мила опять рыдает в гримёрке? Поругались? — переключается на другую тему.
— Нет.
— Я видел, как она в тебя вцепилась. Прямо, как в детстве.
Только сейчас обращаю внимание на то, что у него сильно расцарапана рука. Не мешало бы обработать.
— Накрывает её периодически, сам знаешь, — отмахивается парень.
— Когда она повзрослеет — непонятно.
— Ладно я пойду. Ты тоже не задерживайся. Марина сказала, надо выйти в конференц-зал.
— Помню.
— Давайте.
Пашка тоже самоустраняется и мы снова остаёмся вдвоём.
— Нашёл телефон?
— Нет его.
— Ясно.
Достаю свой, почти севший в ноль. Открываю мессенджер. Показываю скрины.
Пока смотрит-читает губы в тонкую линию вытягиваются.
— Первое. Почему она присылает тебе такие «поздравления»?
— Ебанутая потому что.
— Второе. Что означает «если захочешь повторить»? — напираю на него. Тон прокурора. Лицо обвиняющее.
— Она нарочно отправила эту хуету.
— Зачем?
— Вот как раз за этим, чтобы мы разосрались. Знала ведь, сука, что я с тобой в этот день.
— Как есть говори всё, Абрамов. Почему ты настоял на том, чтобы её уволили?
— Потому что она здесь не нужна.
— Я вспомнила её. Это одна из тех, кого ты «катал». Я шла мимо. Она сидела на твоём мотоцикле. Ты ещё поцеловал её тогда мне назло.
— Джугели… — устало вздыхает. — Да, это она. И да, было у нас с ней один раз. По пьяни.
— В июне? — округляю глаза в ужасе.
— Чё? В каком июне? В школе!
— Понятно, — опускаю взгляд.
— Это ничего не значило. Да я блин не узнал её даже, когда Горин нас «знакомил»!
Молчу.
«Если сама не даёшь, будь готова к тому, что кто-то другой, слабый на передок, будет рад раздвинуть ноги»
— Она предлагала тебе что-то?
— Предлагала и была послана. Контракт лейбл с ней расторг, нам не нужны тут эскортницы. Всё. Забей и забудь, — гладит моё лицо. — Ты поэтому дома так холодно себя вела при Полине?
— Представь моё состояние.
— Идиотка, попадётся мне на глаза, порву!
— Иди в конференц-зал. Тебя там ждут.
— Пойдём вместе?
— Нет, я посижу в гримёрке, ладно? Не готова сейчас отвечать на какие-то вопросы.
А они стопроцентно будут.
— Окей. Я недолго, как обещал. Договорились?
— Да.
Короткий поцелуй и мы опять вынужденно расстаёмся. Кажется, что на целую вечность.
Ясное дело, что парней там конкретно взяли в оборот СМИ.
К тому моменту, как Марсель возвращается, успеваю даже задремать на маленьком диванчике.
— Кис…
Растерянно моргаю, глядя на своего красивого именинника.
— Домой? — спрашиваю с надеждой.
— Да, — целует в лоб. — Дойдём до машины, полчаса и мы наконец вдвоём.
— Скорее бы.
Отрываю голову от подушки. Принимаю вертикальное положение, поправляю волосы и улыбаюсь оттого, что Марсель, присев на корточки, обувает меня.
Сам справляется с туфлями и ремешками. Целует в обе коленки.
А потом снова суета.
Собираемся.
Выдвигаемся.
Зевая, кутаюсь в куртку парня. Она хранит его запах и тепло.
Устала, если честно. Такой день перенасыщенный.
Вообще ловлю себя на мысли, что живу как-то чересчур… активно. Неделя за год. Такое количество событий, что голова кругом!
Вместе с остальными членами команды идём по узким коридорам, но чёртова дверь, через которую мы должны выйти незамеченными, почему-то закрыта.
Охранник лишь пожимает плечами.
Долго ищут ключ. Звонят кому-то. Бегают туда-сюда. В итоге ничего не решается.
Возвращаемся.
Приходится выходить через центральный, а там, естественно свой «коридор». Фанатский. И происходит на улице ещё большее сумасшествие, чем тогда в Питере.
Невозможно просто. Всё-таки насколько слава отвратительная вещь!
— «Город пепла» — лучшие!
— Марсель! Марсель!
— С днём рождения!
— Паша!
Ор. Шум. Гам.
Руки. Лица со всех сторон.
Мне некомфортно и почему-то дико тревожно.
Наши с Марселем пальцы крепко переплетены, но приходится идти друг за другом. Сначала Горин, звуковик, Паша и Никита. Потом Марсель, я за ним. Следом Максим и девушка менеджер.
— Марсель!
Где-то на подходе к микроавтобусу чуть притормаживаем.
Стоим.
Ждём, пока в салон пройдут те, кто впереди.
Как-то совершенно интуитивно поворачиваю голову вправо. Хотя, наверное, не только в интуиции дело. Моё внимание привлекает невесть откуда взявшийся человек в капюшоне и маске, закрывающей лицо.
Уж слишком он выделяется в толпе ярко-накрашенных девчонок.
Секунда.
Две.
Опускаю взгляд.
Сердце сбивается с ритма. Пропускает ход.
Кровь резко бьёт в уши.
Немой крик застывает в горле и я, похолодев от ужаса, делаю в моменте то единственное, что могу.
Один шаг.
Шаг, который, как я надеюсь, сможет спасти жизнь тому, кого я так сильно и безоговорочно люблю…
Глава 44
Марсель
Жизнь способна опустить тебя с небес на землю буквально за считанные секунды, ведь самый счастливый день за прошедшие крайние лет пять внезапно превращается в истинный кошмар наяву.
Оборачиваюсь на крик Ромасенко.
— Марс! Охрана!
Вижу, как он резко перепрыгивает защитное ограждение и расталкивает фанатов.
Ничего не понимаю. Ровно до того момента, пока не встречаюсь глазами с моей Джугели. В них отражается такой лютый испуг, что у самого мороз по коже.
— Что такое? — наклоняюсь к ней.
Она стискивает мою ладонь. До боли.
— Тата…
Прикрывает веки и резко морщится, плотно смыкая губы.
— Тебе плохо?
Не отвечает. Как будто теряя равновесие, норовит упасть, но я не позволяю этому случится.
— Зай…
Замечаю, что дышать начинает иначе и прижимает пальцы правой руки к груди.
Как будто теряя равновесие, норовит упасть, но я не позволяю этому случиться.
— В чём дело? — хмурится Горький, выглядывая из салона.
— Не знаю, Паш.
Сажаю девчонку прямо на ступеньки микроавтобуса и, распахнув куртку, в ужасе смотрю на это.
Её пальцы в крови.
Моя девчонка истекает кровью!
— Тата!
— Марсель, что-то случилось?
Рядом Горин.
— О-ох, — тоже замирает в шоке.
— Кто-то стрелял. Отойдите! — подхватив на руки Тату, заношу её в машину. — Паш, помоги. Брось сюда одеяло.
— Там был человек. В капюшоне и маске, — слышу испуганный голос Марины, нашего менеджера.
— Дядь Вань, срочно в ближайшую больницу! — ору водителю.
Кто-то закрывает дверь.
Шум неуёмной толпы стихает.
— Твою мать! Это что, огнестрел?
Чиж в ступоре.