— Боюсь, что без тебя Ленка меня точно пошлет, — вполголоса проговорил он. Кир глянул на него с недоверием, но Дима и не думал прикалываться. В отношениях с Черемухой сын стал его талисманом, и именно на этот талисман он возлагал самые большие свои надежды. Только бы он правильно все понимал. И правильно свою Ленку сегодня услышал.
— Доброе утро! — раздалось из соседней двери, и в проеме показалась сама Лена — полностью одетая, прибранная, только что не накрашенная — самая красивая девчонка на свете. Диме тут же невыносимо захотелось ее поцеловать. — Дим, ты уходишь? Что-то случилось?
В ее голосе послышалась тревога, и после вчерашних событий он не мог ее осуждать. Привлек все-таки к себе, успокаивая, и легко коснулся губами ее губ.
— Скоро вернусь, — пообещал он. — А пока Кирюха тебя развлечет. У него это очень хорошо получается.
Сын одарил его обещавшим отмщение взглядом и исчез в кухонных недрах, позволив Диме с Леной поцеловаться как следует. И она, конечно, воспользовалась бы случаем, чтобы выяснить-таки причину его неожиданной отлучки, но у Димки был такой веселый и таинственный вид, словно он хотел устроить сюрприз и был невероятно доволен своей задумкой, что она не решилась портить ему настроение. В конце концов, если он не ушел вчера после оскорблений ее отца, значит, пришла пора перестать бояться всяких неприятностей. Димка сумеет их отвести. И сохранить все то, что им с таким трудом удалось построить.
— Я тебя люблю, — все же на всякий случай шепнула она, и он погладил ее по щеке.
— И я тебя люблю, Черемуха, — улыбнулся он и быстро чмокнул ее в нос. — Обещай, что дождешься. Иначе я запру тебя здесь на ключ.
Лена рассмеялась.
— Обещаю, Дим! Но, если задержись слишком надолго, останешься без завтрака.
В этом была вся Ленка.
— Доходчиво, Лен! Понял!
Дима поцеловал ее еще в ладонь, и Лена проводила его взглядом. Потом прислушалась, улавливая его быстрые шаги по ступеням, и, коротко влюбленно вздохнув, прошла на кухню.
Кирилл встретил ее немного настороженным взглядом.
— У меня к вам разговор, Елена Владимировна! — заявил он. — Пока папы нет.
Лена живо представила себе этот разговор. Не так давно этот въедливый поросенок уже выпытывал у нее, как она относится к его отцу, и вряд ли сейчас в отсутствие Димы ей будет проще. Но Лена понимала его опасения относительно изменений в отцовской жизни и искренне хотела их развеять. Оставалось только надеяться, что ей под силу это сделать.
— Ты же не будешь возражать, если во время разговора я приготовлю вам завтрак? — мягко улыбнулась она. — Или ты уже поел?
— Я поел и не буду возражать, Елена Владимировна, — быстро ответил Кирилл. — В холодильнике есть яйца и колбаса: папа любит яичницу. Он, кстати, сам хотел вам завтрак приготовить. Он хорошо готовит! Вкуснее, чем во многих кафешках.
— Даже не сомневаюсь, — отозвалась Лена, открывая дверцу и доставая яйца. Стало еще любопытнее, куда сорвался Димка, если собирался заняться едой. Но она обещала Кириллу разговор и не имела права переводить тему на свою. — Отлично помню, как ты угощал меня сосисками в тесте, которые вы вместе делали…
— Сосиски — что! — перебил ее Кирилл и достал из закромов массивную сковородку. — Знаете, какую он уху готовит? Пальчики оближешь! Он на Севере научился! У нас, правда, нет такой рыбы, как там, но уха все равно потрясная! Папа говорит, если бы со свежей рыбы…
Лена никак не могла перестать улыбаться. Ей нравилось слушать комплиенты в адрес Димки. А еще почему-то казалось, что Кир не случайно так его нахваливает. Он никогда ничего не делал случайно, этот странный и такой хороший мальчуган, очень любящий своего отца.
— А ты был на Севере, Кир? — спросила она и принялась нарезать колбасу, чтобы ее поджарить. Он мотнул головой.
— Нет. Папа обещал взять, когда подрасту, но это было еще до того, как бабуля умерла. А потом он из-за меня здесь остался. Сказал, что там для ребенка плохие условия, а мне учиться надо, да и болею я часто. Он заботливый, на самом деле, хоть и не говорит никогда об этом. Но за него поступки говорят! С ними не поспоришь!
— Я и не думала спорить, Кир, — чуть удивленно заметила Лена и переложила нарезанную колбасу на сковородку. Та немедля грозно зашкворчала на предусмотрительно налитом Кириллом масле. — Я еще в школе поняла, что Дима — удивительный человек, который в первую очередь думает о других, и лишь потом о себе. А теперь в этом только убедилась.